Заметил для себя, что многие истории начинаются с поезда.
Он идет тише и тише, пока наконец не останавливается. Разноцветная возбужденная толпа выкатывается из него на платформу. Мелькают пестрые флаги и обклеенные стикерами чемоданы туристов. Стройной процессией они исчезают в подземном переходе. Небо налито свинцом, словно нависающие над городом тучи придавил к прозрачной стеклянной полке титан. Обычно Минхет встречает гостей неомраченным лазурным колоритом, однако на мою везучую долю будто выпала месячная норма осадков.
Когда последние попутчики торопливо скрылись из виду, а мысли уловили нужный вектор, решаю, что пора и мне приниматься за дела. На выходе с вокзала полноватый мужчина в джинсовом комбинезоне «Минхет Стейшен» пристает к новоприбывшим с водительскими услугами. Поправив на плече увесистую сумку, подзываю его. Короткими шажками таксист потешно семенит навстречу, приговаривая скороговоркой:
— «Минхет Стейшен» рада первой приветствовать гостя в негласной столице Аскаса. Всегда в пути, как ни крути. Куда Вам, сэр? — повторяет он на ходу, словно заклинает потенциального пассажира не испариться в воздухе.
— В центральный отдел полиции.
— Понял, понял. Одну минуту, сэр, — он замедляется и опасливо оглядывается по сторонам, будто ожидая облавы.
— Какие-то проблемы?..
— Да нет, все в порядке. Чуть было не подумал, что они снова пришли качать права…
— Они?
— Не берите в голову…
— Мне и правда на секунду показалось, что вы испуганы.
Водитель кисло улыбается, словно обижен моим предположением, делает серьезное лицо и отрицательно мотает головой:
— Просто не люблю сюрпризы, — говорит он. — От них не меньше вреда, чем от радиации.
— Вон как…
Мы подошли к машине. Усаживаюсь на мягкое кожаное сиденье и вскоре уже безмятежно осматриваю окрестности под россказни водителя. Слушаю его вполуха.
Город изменился со дня моего последнего приезда. Минхет теперь напоминает скорее объемную столбчатую диаграмму, где от длинного закольцованного и обсаженного зеленью проспекта лепестками отходят узкие асфальтовые улочки со своими кирпичными домами, мирно соседствующими с центральными городскими башнями-столбцами. В этих исполинских складках и «кормушечных» окошках есть что-то мистическое, хоть внутри и располагаются всего-навсего основные социальные организации, государственное управление и благотворительные фонды, а вокруг них по ниспадающей рассеяны торгово-развлекательные центры из огромных металлических конструкций, отели и различного рода рестораны и бары.
Мы миновали отданную под реновацию старинную пожарную часть и остановились напротив углового продолговатого здания из темного кирпича. Полицейский департамент Минхета.
Расплачиваюсь с такси. На проходной сообщаю плотному коренастому офицеру, что пришел с деловой встречей к мистеру Раймонду Ассору. Он просит предоставить паспорт.
— Пожалуйста, — передаю документ.
Служащий отрывает тяжелый взгляд от фотографии и скептически оценивает мой поношенный дорожный вид.
— Только что с поезда...
Офицер безразлично кивает в ответ и набирает заученный номер:
— Капитан, мистер Халонен ожидает Вас внизу... Хорошо, передам, — офицер повесил трубку и обратился ко мне. — Ждите, — только и буркнул он, а после равнодушно отвернулся. Кажется, он был не рад моему приходу не больше, чем всему миру в целом.
Устраиваюсь на стуле, возле большого зеркала, и оглядываюсь. Примечательнее подвыпивших дебоширов в участке никого не оказалось: чему я совершенно не удивился. Зал разделен на несколько секций, но народу в них предостаточно. В ближайшей от меня камере сидит небольшая компания: двое пьяных тихо спорят, а третий стоит, прислонившись к решетке, и делится своими «наблюдениями».
К моему удивлению, офицеры улыбались остротам и только иногда для проформы били по высунувшимся из решеток пальцам. На мой взгляд, это было странно. Ни разу не видел, чтобы офицеры имели привычку бить по пальцам. Когда я поинтересовался, мне объяснили, что это такой ритуал. Или, скорее, негласное правило. Мне стало интересно, откуда оно берет корни, но офицер на пропускной пожал плечами и сказал, что ничего плохого в этом нет. Я улыбнулся и понял, что офицер точно не имеет нужного мне ответа.
Через пять минут капитан полицейского департамента неторопливо спустился по винтовой лестнице и, встав напротив, уверенно пожал мне руку.
— Лаури Халонен, рад знакомству, — а сам подмечаю, что он очень хорошо сложен, несмотря на несколько короткие ноги. Очки точно надел специально для встречи, придают солидности.
— Взаимно, и добро пожаловать. Не будем мешать коллегам, пройдемте в кабинет. Следуйте за мной.
Поднимаемся вверх по лестнице. Под тяжелыми шагами Раймонда ступени мягко поскрипывают. Капитан вполоборота поворачивается, словно услышав мои мысли:
— Участок кажется достаточно ветхим, не правда ли?
— Об этом и подумал, если честно...
— Скоро под нас выделят более современное помещение, — сказал он, делая акцент на слове «современное».
— Достаточно расплывчатое обещание, — подметил я в ответ.
— А в полицию, как ни странно, и идут не за деньги, а за обещаниями, — капитан впускает меня первым, закрывая следом дверь.
И без того узкий кабинет плотно обставлен небольшими ящичками и картонными коробками.
Раймонд ловит мой взгляд:
— Как бы то ни было, уже готовимся к переезду, — он расстегивает однобортный темный пиджак и поправляет очки.
Посреди стоит стол из простого дерева с аккуратно расставленными бумагами и письменными принадлежностями. Капитан предлагает выпить немного виски, но получает от меня вежливый отказ. Вскинув плечами, наливает себе четверть стакана и быстро проглатывает:
— Чем Вам помочь?
— Мне нужна Ваша точка зрения, капитан. Сперва помогите подтверждением, что в будущем позволяете использовать полученную информацию по усмотрению редакции Атриума и меня лично.
— В мои цели не входит ограничение Вашей работы.
— Конечно. Тогда начнем, — говорю я и кладу на стол диктофон, а двумя пальцами нажимаю на кнопку «Play».

***

Вместо планируемого часа интервью затянулось немногим больше, и дождь хлынул внезапно, — мостовая мигом сделалась скользкой. Накрывая плащом голову и плечи, рысцой бегу вдоль шеренги припаркованных авто. Пожилого мужчину, выгуливающего мелкую кудрявую собачонку, осадки тоже застали врасплох. Однако питомца непогода только радует, — тот пуще прежнего виляет коротким хвостиком и вертится вокруг хозяина. Старичок поднимает болонку на руки, улыбается мне и скрывается в ближайшем доме.
А вот и «Хеланни» — рекомендованный капитаном полиции отель: «Думаю, он Вам подойдет, — Раймонд хитро улыбнулся, — управляющая компания успешно проводит реновацию номерного фонда, и дизайн специально сохраняет в гостевых комнатах и общественных зонах атмосферу эпохи Родителей, но в некотором современном переосмыслении».
Администратор — стройная высокая девушка — выслушав, что номер мне нужен ровно до полуночи, быстро разбирается с формальностями и отдает ключ. Комната оказывается на четвертом этаже, — около девяти квадратных метров, чистая, очень светлая. Обставлена скромно, но элегантно. Отлично! Мгновенно скидываю промокшую одежду и принимаю теплый душ. Переодевшись, спускаюсь в ресторан, наспех ужинаю и возвращаюсь в номер.
Хочется спать. К великому сожалению, на длительный сон совсем не осталось времени, — нужно выслушать материал, транскрибировать в текст и не откладывая набросать хоть что-то для черновика…
Приподнимаюсь в постели и сажусь, спустив босые ноги на пол. Возвращаюсь к столу, опускаюсь на полужесткое сидение стула с прямой высокой спинкой. На плоской поверхности — переносной мини-экран, блокнот и одно из любимых «орудий» в многочисленном арсенале журналиста, — диктофон.
Разминаю до хруста пальцы, и по монитору поползли ленивые буквы:
«Капитан Раймонд — полиция Минхета, интервьюер №1.
Обучался в техникуме, окончил и до поры перебивался мелкой работой, — побывал и грузчиком, и вышибалой в захудалом баре на окраинах Минхета. На службу в полиции надоумил приятель, он и помог пройти все аттестации, — убедил, что при таких качествах и навыках, которые позволят стать крупным специалистом в своей области, он попросту гробит талант на дешевых подработках. Раймонд отлично справился со всеми заданиями и самостоятельно дослужился до старшего городского полицейского, а через три года сменил прошлого капитана», — записал я, а следом заговорил и диктофон...

***

Журналист: Нуждается ли современное общество в защите?
Раймонд: Да, безусловно.
Журналист: Почему?
Раймонд: «Голые стены крепости долго врага не удержат».
Примечание автора: Жак Лавгуст. «Иммунитет» — отличный образчик военной стратегии.
Журналист: Но разве время крепостей себя не изжило?
Раймонд: Лаури, вы же из Атриума?
Журналист: Да.
Раймонд: Тогда должны знать его историю.
Журналист: Атриум был оборонительной крепостью еще до того, как стал столицей Аскаса. Много воды утекло...
Раймонд: Верно, стены почти исчезли, но душа крепости еще стоит.
Журналист: Вы говорите о «враге». Хотелось бы уточнить: а кто сегодня считается нашим врагом, мистер Раймонд?
Раймонд: Ударивший первым, должно быть...
Журналист: Почему Вы так считаете?
Раймонд: Национальная безопасность работает в реальном времени и ежедневно пресекает все возможные конфликты, однако все в обществе непредсказуемо. Нужно ли далеко ходить? Если пятнадцать лет назад кто-то хотел получить пособие за увечья после Катастрофы, но был обманут — он поднимал бунт. Кто-то желал отомстить Родителям, а срывался на собственной сестре или соседке. Каких трудов стоило уладить внутренние последствия предательства Матери? Мы как подросток, которого однажды поймали хулиганы на улице — привыкли натягивать посильнее капюшоны, шарахаемся любой подозрительной тени...
Журналист: Вы говорите скорее о «внутреннем» враге»?
Раймонд: Нужно начинать с себя — разве это не логично?
Журналист: Безусловно, если судить по Вашему опыту службы, но…
Раймонд: Лаури, в наших условиях «но» — это непозволительная роскошь.
Журналист: Хорошо. Тогда чем так эффективна сложившаяся «стратегия обороны»?
Раймонд: В моей практике ничего интересного не происходит последние два-три года — вот и результат. Единственная «отрада» (показывает на аккуратно сложенную стопку рапортов в специальной папке). Профессия полицейского посоревнуется с вашей журналистикой в бумажной волоките. Почти восемь лет я работал криминалистом: по три перестрелки в течение получаса в разных концах города. Только и успевай крутиться, но теперь я большая шишка. Да и времена поменялись...
Журналист: Вы слушали вчерашние новости?
Раймонд: Не успел.
Журналист: В недавно опубликованном исследовании «Вестник Ордании» выявил два преобладающих в обществе мнения на счет работы полиции...
Раймонд: Можете не говорить. Очередная «Ода никчемности» в сторону правоохранительных служб. Однако по моим «исследованиям» международный характер терроризма и преступности заметно снизился за прошедшие годы. Этим сводкам можно верить (ударил ладонью по стопке папок). Расскажите лучше об этом своей аудитории...
Журналист: Конечно, но, все равно, четыре года назад во время ночного караула Вы с напарником накрыли некий притон кибер-наркоманов, верно?
Раймонд: Да, с Эрвином Браво...
Журналист: Как это было?
Раймонд: Зрелищно. Единственное горящее окошко среди обесточенного района. Мимо не пройдешь. Одного Эрвин повязал сразу, а за двумя выскочившими на задний двор пришлось побегать. Когда-нибудь видели, как бегают обдолбыши? Быстро и уморительно. Как будто продолжают «висеть». Один потом рассказывал, что ощущал себя породистой плеудской лошадью... Да, дронов тогда не хватало (начал копаться в бумагах).
Вот из недавнего: «Вы будете врагами своих врагов, и ваши груди станут многочисленными, и потомство ваше не будет раздавлено».
Журналист: Что это?..
Раймонд: Уж точно не мои очерки.
Я сдержанно улыбнулся, но промолчал. Капитан отложил распечатку в сторону, — поверх накопившихся отчетов, газет и вскрытых писем. Потом, передумав, передал мне. В ней говорилось о повязанном за сопротивление полиции и употреблении кибер-наркотических стимуляторов. Когда я дочитал, капитан продолжил.
Раймонд: Что думаете?
Журналист: Печальная новость. Что это?
Раймонд (откидываясь на стуле): Его-то мы тогда с Эрвином и поймали. «Никогда такого не было, и вот опять». Только более безумный и до смерти угашенный. В прямом смысле. Нес какой-то бред. Лейтенант даже не прикладывал физической силы. Кибернетика — палка о двух концах. Сделав технологию доступной каждому, мы рискуем, что она попадет в руки психически неуравновешенных. Когда простая косметическая хирургия успела вызвать в людях комплексы и отторжение?
Журналист: Он упоминал Мать или Отца?..
Раймонд (глядя куда-то сквозь меня): Все люди, от начала своей истории, объединяются в кланы, конгломераты, группы или общества, — и даже мы с вами не исключение из правил. Редакция или полиция, — разница только в форме и обязанностях. Объединяемся ради совместных ценностей и выгод, ради пропитания и безопасности. И скажите теперь, каков нынешний рейтинг вовлеченности Старой церкви в совершении преступлений?
Журналист: Расскажите моим будущим читателям.
Раймонд (он прыснул): При Карплане показатели преступности на религиозной почве не превышали и одного процента, да и в масштабах страны, поверьте мне на слово, цифры были аналогичны. И остались! Карательные меры показали ощутимые результаты. И часто ли теперь на улицах города можно встретить последователя Старой церкви?..
Журналист: Парня по итогу посадили?
Раймонд: Отправили лечиться, но медицинская экспертиза не выявила ни психологических нарушений, ни наркотических воздействий.
Журналист: Но вы же сказали...
Раймонд: Отсутствие чипизации исключило любые внешние манипуляции. Но с ним что-то не так. С этим все сходятся. Другое дело, мы пока не знаем, что это «что-то». Скорее всего, какой-то новый вид наркотиков. Вернее, помесь.
Журналист: Как непорочный и чистый агнец?..
Раймонд (снисходительно усмехнулся): Мать говорила, что даже небо полнится отступниками. Возможно, мне просто не доносят всей информации...
Примечания автора: дальнейший кусок опущу из внимания. Мы перебросились с капитаном парой острот и, кажется, задышали чуть свободнее. Разговорить его было непросто. Капитан говорил неохотно. Мы обменивались репликами, словно на пару жонглировали шпагами...
Журналист: Что департамент Минхета думает о взглядах действующего президента по отношению к Старой церкви?
Раймонд: Карт видел необходимость перестройки. Его решение нахожу единственно верным. Однако... оно не помогло ему остаться на посту.
Журналист: Однако мировая общественность гневно отреагировала на организационные меры мистера Карта.
Раймонд (полувопросительно): Кто будет смотреть, как расхищают последнее имущество. Он допустил ошибку, а люди были измождены природой, и, оставшиеся одни, предсказуемо пошли против бюрократизма партийного аппарата. Были серьезные потери...
Журналист: Полиция занимает в этой истории не последнюю роль. Почему Вы поддержали его идею?
Раймонд: Полиция выполняла возложенные на нее обязанности.
Журналист: И была морально готова начать преследование, искоренение популяризированной «Родительской» литературы? Накопленные интерпретации нашего «воспитания» претерпевали кардинальные трансформации не одно десятилетие. Понадобилось куда меньше времени, чтобы предать их огню...
Примечания автора: Родители частенько вмешивались в наши дела, пытались повлиять на ход истории и на прогресс. Когда людей стало слишком много, они не успевали уследить за каждым ребенком...
Раймонд (рассерженно): А что для вас исторические факты?..
Журналист: Они предмет моего исследования.
Раймонд: Или культурная угроза? Десять лет назад мы устроили аутодафе и покончили с этим. Вся наша история, — детская наивная вера Родителям. Мы делали правое дело...
Журналист: И Вы непоколебимы в своей уверенности? Целые вехи были отданы в жертву, но подростки до сих пор находят скупщиков оружия и бесчинствуют на улицах. Усилия не оправдались?
Раймонд: Мои люди готовы приблизить это счастливое время и отстоять спокойствие народа ценой жизни.
Журналист: И вы действовали из собственных соображений? Не на поводу властей?
Раймонд: Если шеф становится шестеркой у политика, — тогда всему конец (ерзает на стуле). Мы сотрудничаем, но не подчиняемся...
Журналист: Хорошо... Поговорим о Родителях?
Раймонд: Прошу...
Журналист: Как думаете, на ком лежит вина за «Катастрофу»?
Раймонд: Вина?..
Журналист: Да, на Родителях или… нас?
Раймонд (разводит руками): Лаури, я понятия не имею, кто виноват. Не выйдет просто ткнуть пальцем и приказать изловить всех провинившихся. Принцип нашего обвинение работает иначе. Без парочки словарей под рукой не растолкую...
Журналист: Но кто-то должен быть виновен?
Раймонд: Считаете?..
Журналист: Если опираться на то, что ничего просто так не происходит…
Раймонд: Возможно, тогда виноваты обе стороны...
Журналист: Почему?
Раймонд: Не знаю. Вероятно, они просто никудышные родители. Не могли не учесть риски...
Журналист: А почему виновата вторая сторона?
Раймонд: Потому что признание своей слабости не делает сильнее (лукаво улыбнулся). Им точно не хватало моих работяг. Мы верим, что обоюдное соблюдение прав и законов человеком и государством должны и считаются высшей ценностью современного общества, а наши предки верили в опеку Родителей.
Журналист: И люди разделяют Ваши ценности?
Раймонд (как по писанному): Они обязаны их разделять и посредством объективного принуждения поступать именно «так», а не «иначе».
Журналист: Но разве трактовка не противоречит обоюдности?
Раймонд (его лицо становится жестким): Конечно нет. Лаури, я не доверяю сапожникам, которые ходят без сапог. Иначе выходит классическая история борьбы свободы и порядка. То есть, если человек живет в правовом государстве, то он готов соблюдать его императивы — они и есть его рычаги.
Журналист: Вы крутите рычаги?
Раймонд: Судьба уберегла (говорит, смеясь сухим, неприятным смехом). Раньше люди считали, что управлять нами под силу только Родителям, — это была роковая ошибка. Дети могут существовать без Родителей. Однако, без дружеского «пинка» они не полетят. Вот и пусть спокойно изображают покорителей космоса...
Примечания автора: только сейчас навеяло изречение великого Кехлера (один из самых выдающихся поэтов Минхета): «О, сильные мира сего! Как много вы готовы нам простить, чтоб только лишь свое потешить „эго“?» — однако, какое же меткое заявление...
Журналист: Мистер Раймонд, исходя из нашего разговора, вынужден спросить еще раз: правда ли современное общество нуждается в защите?
Раймонд: Правоохранительные органы были, есть и будут. Я в этом убежден.
Журналист: Даже если ваши услуги больше не понадобятся?
Раймонд: Лаури, мне не страшно лишиться основного заработка, но и садовод из меня никудышный.

***

Выделяю маркером наиболее ценные для итогового варианта моменты интервью, фиксирую точное название документа, ставлю дату и указываю место опроса. Проверяю в последний раз все цитаты, фамилии. Откидываюсь на спинку стула и кладу очки на стол, протираю уставшие от напряжения глаза — на сегодня работа выполнена...
И ведь верно: многие истории начинаются с поезда…
А еще многие истории начинаются задолго до настоящего момента в рассказе; раньше эпилога, повествования, в которое проваливается герой, и даже понимания, о чем идет речь. Пока автор скрупулезно расставляет промежутки, соблазн читателя влиться во временной ритм авантюры опережает любопытство. Да и велика надежда — утаенное будет раскрыто автором потом. Если такое «позже» не наступает — история превращается в притчу, психологически понятную и даже злободневную. А предыстории замедляют читателя.
Хроники — реликвии древнего прошлого. Кто согласится жить под сенью заброшенных руин? Оставшиеся, должно быть, могут по праву называться бессмертными. Только кто теперь знает, что эти самые вечные думают о своем увековечивании. Смерть здесь закономерна.
Кто определяет историческую правомерность хроники? Не верь писателям — все их истории с придуманными датами и государствами ложь. Не слушай проповедников и лжепророков — они ослепли от декаданса и ностальгии. Политики? Они тасуют режимы, подменяя ценности в угоду государственного комфорта. Ищи правду самостоятельно. Любая история берет начало с собственного поиска. Если уж не нашел — вспомни, сколько раз ее в свое время нам говорили — и проанализируй...
Скоро снова собирать вещи и садиться в поезд – ощущение трепета перед смутной тайной надвигающегося нового. Но остается страх перед неуклюжим исходом: вот оно, то, что более всего боится путешественник, скитающийся по мирам, – двусмысленность, которой невозможно противостоять…

Оценивается стройность повествования, взаимосвязь и очерёдность частей произведения, логика построения.

Отмечаются стилистические ошибки; оцениваются стилевое своеобразие, языковые средства, иными словами, мастерство автора владеть словом.

Это произошло несколько лет назад.
Мы с моим старшим братом, он только что был выпущен на поруки под опеку штата Северной Звезды, направились в небольшое, как он сам говорил «путешествие». Мы должны были попасть в Нью-Йорк, «Большое Яблоко», вершина мира и всякое такое. Брату прилетело за изготовление огнестрела: он и его дружище, Барри Лемминг по прозвищу «Большой Бо», задумали в подвале у Бо, который был переоборудован под токарно-слесарную мастерскую, делать всякие интересные вещицы. Некоторые из них стреляли. Некоторые стреляли так хорошо, что местные отморозки из «Белого Братства» закупили партию пистолетов с кустарными глушителями и модернизированные карабины. Бо не рассказывал, откуда спёр карабины. Брат как-то у него спросил, так тот ответил, что где взял, там уж нет. В общем, некоторое время бизнес их шёл в гору, пока кто-то не надоумил копов заглянуть в подвал к Барри… Брат и Бо наврали с три короба, но судья всё же решил отметить их заслуги перед штатом и дядей Сэмом. Вознаграждение за смекалку и мастерство было приличным. Брат схлопотал двойку, Бо заехал на все семь. Адвокат сказал, что это ещё повезло, они ведь отказались сотрудничать, не сдали покупателей и поставщиков.
Короче, когда брат вышел, денег у него было шаром покати.
Я же в тот момент работал у старика Эммета, чинил газонокосилки и старенькие дизели. Зарабатывал свои двадцать пять в час и не жужжал. Хью (так зовут моего брата, кстати) всегда был дельцом по природе. Нет, сидеть в офисе и обрастать пылью да пачкаться чернилами, это не для него. Он, сколько я его знаю, всё думал, как бы где чего раздобыть, найти свою «тему». Я же к моменту его выхода знатно задолбался работать на старика – тот стал впадать в маразм и превратился в чёртового скрягу. Последний заработок он мне отдал только после того, как я пригрозил ему, что если зажмёт мои деньги, то есть стряпню своей старухи сможет только задом, потому что я вытащу его вставную челюсть и вобью её ему поглубже промеж «полушарий». Короче, мы серьёзно повздорили, меня всё задолбало, а мой брат тут, как тут. И уже с готовой «темой». В застенках он познакомился с парой серьёзных ребят. Они быстро оценили, что у Хью руки растут, откуда надо, голова на месте, что ценится не только «тут», но и «там». В общем, по выходу они предложили ему подзаработать. Весьма неплохо, как для первого раза. Раз уж он разбирается в «стволах», то пусть кое-чего, кое-куда переправит. Вы скажете, рискованно, опасно, глупо и все дела. И будете правы, но.… Но есть хочется каждый день. И брат это понимал. А ещё он чертовски гордый, хрен бы когда взял у меня деньги, даже если бы они у меня были.
В общем - то, всех деталей я не знаю. Сами понимаете, оно мне не надо. Но брат предложил за сорок процентов от сделки прокатиться с ним в муравейник. Только прокатиться надо было через Висконсин и Мичиган. И не попасться. Скинувшись, мы купили старенький «Бьюик», за два дня подготовили его, как смогли, что бы колымага не развалилась по пути. Хью грамотно припрятал две спортивные сумки подпол под задним сиденьем, наскоро прихватил сваркой два листа. Сверху навалили тряпок, запчастей, разного барахла. Брат говорил, что уже делал так, когда ещё с Бо работали. Мол, в багажник или ещё куда класть нельзя, а так и не заметят.
Для верности, я позвонил Бэтти, нашей двоюродной сестре, что мол едем в путешествие на озёра, может и к ней заскочим. Хью ловко придумал. Ехать не по суше, а проскочить через Великие Озёра. Вроде как там должна была начаться какая-то регата. Развлечение для богатых, конечно. Но корабликов на воде будет много, а мы вместе с ними до самого Нью-Йорка и доплывём.
Выехали рано утром. К вечеру уже были на границе с Висконсином. Надо признать, штат у нас что надо. Леса озёра, речки. Красиво, короче. Тут тебе ели, тут тебе заповедники. На берегу Рейни-Ривер даже «Холодильник Нации» есть. Только не до красот, если в кармане шелуха да пыль.
Через Клокей мы должны были попасть в Бэйфилд, где нас должен был встретить человек из числа «друзей-заключенных». Он в «теме» и катер у него есть.
Именно в Бэйфилде и приключилась вся эта история.
Мы с Хью останавливались только на заправках, спали по очереди, а потому доехали до окраин нужного города ещё засветло. Пара дней в пути сделала своё дело. Щетина, красные глаза, запах дешёвого кофе из закусочных при заправках. Туристы, короче.
Городок оказался симпатичным, от небольшого холма вниз к набережной и порту растянулись невысокие кирпичные дома, магазинчики, административные здания. Несмотря на регату, людей было немного. Нам был нужен небольшой док на севере города, туда и поехали. Справа домики и деревья, слева мачты лодок и яхт, группы прохожих с фотоаппаратами по обеим сторонам улиц.
К доку подъехали с выключенными фарами. Двери небольшого ангара закрыты. Хью сказал, что посмотрит, мне сказал движок не глушить. Брат длинный и тощий, как шланг, когда вылезал из машины, чуть не выронил «ствол» из-за пояса. Вы не удивляйтесь. Тут много где спокойно, но иногда мне кажется, что даже у енота, у долбанного енота, и у того есть пушка. Не то, что бы я не понимал, куда мы едем. И я прекрасно знал, что у Хью есть огнестрел. Он его припрятал ещё до «отпуска» за решёткой, так что я знал, конечно. Знал я и то, что в перчаточном ящике нашего авто лежит шестизарядник «Смит энд Вессон». Вот только ничего не поделаешь, я всегда нервничаю, когда вижу оружие, понимаете?
В общем, брат пошёл к дверям, подёргал за ручки – ничего. Заглянул за угол, тоже пусто.
Что делать, не будешь же ты, в самом деле, орать посреди въезда? И тут я услышал скрип тормозов сзади нашей машины. Чёрная «Импала» остановилась ярдах в двух от нашего «Бьюика» и оттуда вывалились три татуированные рожи. Да какие рожи, на них вообще неисписанного места не было. Я не из пугливых, но тут такое дело.… Сами понимаете. Я быстро вынул револьвер из ящика, сунул его за ремень, ближе к правой руке и вышел из машины. С минуту мы молча сверлили друг друга взглядом. Парни были вооружены, это было так же ясно, как то, что Обама «шоколадный» не из-за солярия. Не ясно было другое – чего надо фанатам переводнушек и что будет дальше.
Жлоб, что был пошире и повыше остальных, наконец спросил:
- Quién eres tú, ребятки. Вы кто такие?
- Тот же вопрос и вам, ребятки. – Хью подошёл ближе ко мне, так что бы нас с ним разделяло не больше четырёх шагов.
- Ого, а ты грубый парень, а, cabrón? – Здоровяк оттянул клетчатую жилетку чуть в бок, демонстрируя украшенные «щёки» 1911. Двое громил сзади заржали.
- Ты что, раздеться тут решил? Прости, но я больше по девушкам. Мы к Фрэнку. Мы его друзья.
Я конечно виду не подал, но как по мне, братец рисковал.… Так грубить этим макакам с комиксами на всю тушу – дело не благодарное и опасное.
- Э? Не знал, что у Фрэнка сегодня гости. А по какому поводу два gringo loco сюда припёрлись?
- Пивка попить. Не виделись давно. Ты не мог бы повернуть голову налево? Не могу дочитать анекдот, что у тебя там написан.
Два жлоба сзади нахмурились, один потянулся рукой назад, к поясу. Я мысленно грязно ругался, вспоминая, что ещё полчаса назад моим самым большим желанием были блинчики с кленовым сиропом, а теперь …
- Смелый янки, посмотрим, будешь ли ты таким же.…
В этот самый момент двери ангара со скрежетом распахнулись, в тонкой полоске жёлтого света появился мужик лет пятидесяти. Короткие, седые волосы «под солдата», лицо всё в морщинах, как у пса моего соседа. Да и голос похож на лай.
- Хорхе, твою мать, убери «ствол». Совсем охренел железкой размахивать?
Амбал замер на секунду, но потом послушно сунул «Кольт» обратно за пояс. Фрэнк перевёл взгляд с татуированных детин, на меня и Хью. Мы так и стояли, ухватившись за рукоятки оружия.
- Руки, что бы я видел. Вы кто?
- Мы от О’Мэйли.
- А.… Эта ирландская задница мне звонила. Хорхе, подожди на улице. Идите за мной.
Мы вошли в ангар, оборудованный под мастерскую для ремонта катеров и лодок. Фрэнк провёл нас вглубь помещения, где обнаружился длинный стол, на котором стояла бутылка скотча и старенький ламповый телевизор.
- Где посылка?
- В машине.
- Планы поменялись. Посылку отдаёте мне, получаете половину за перевозку и валите в свою дыру.
- Ого, а с чего так? – Хью нахмурился. – Мне об этом ничего не известно.
Мужик скривил морщинистую рожу.
- Слушай, парень. Если взять вместе всё, что тебе не известно, выйдет здоровенная такая книга. То, о чём просил наш общий друг невозможно, озёра патрулируют. А это значит, что вас хлопнут вместе с посылкой ещё на подходе к Нью-Йорку.
- Откуда мне знать, что ты нас не кинуть надумал, а?
- Ох ты ж… Ирландец сказал, что ты из сильно правильных. Тогда вот что я тебе скажу, лучше вернуться с середины брода, чем потонуть.
Хью поменялся в лице. Он только коротко кивнул мужику.
- Так вы мне ещё спасибо скажите, на Хорхе и ребят наезжать, это как надо не любить себя?
Я смотрел то на потупившего взгляд брата, то на мужика, который откуда-то из под верстака доставал «рулеты» долларов, прихваченных резинками. В итоге, повисшая тишина меня достала и я громко, наверно даже слишком, спросил:
- А кто они такие?
Брат искоса глянул на меня, Фрэнк отложил пачку денег на стол и пристально посмотрел на меня:
- Они, La Eme , парень. Где посылка?
Хью хриплым голос ответил, что сумки заварены под задним сиденьем «Бьюика».
- Ключи давай.
- Э! Погоди, а машину тут…
- Да, тут.
- А мы на чём поедем?
- Да мне всё равно, хоть на метро, хоть на такси, хоть с голой ведьмой на метле. Не моё дело. Ключи.
Хью кивнул, я пожал плечами и протянул Фрэнку ключи.
- Вот деньги, а теперь валите.
До набережной шли молча. Я не выдержал, спросил брата, почему он согласился отдать сумки на таких условиях. Хью остановился, посмотрел на меня и сказал:
- Он знал. Этот Фрэнк знал.
- Что знал?
- Пароль. Мы с парнями там, в застенках, договорились, что если возникнут трудности, на которые я повлиять не смогу, я должен буду сообщить им, что « лучше вернуться с середины брода, чем потонуть». Они для меня такое же сообщения оставят, если что.
- Вон оно как. А что это значит?
- То и значит. Есть такая ирландская поговорка.
- Серьёзная «тема». Слушай, есть хочу.
Домой мы ехали на попутках.

Оценивается стройность повествования, взаимосвязь и очерёдность частей произведения, логика построения.

Отмечаются стилистические ошибки; оцениваются стилевое своеобразие, языковые средства, иными словами, мастерство автора владеть словом.

Дождь - оригинальное атмосферное явление. То нагрянет издевательски не вовремя, то очень даже кстати, словно декорация нашим суетным будням, усиливающая эмоции. Под его струями можем выглядеть как бесконечно несчастными, так и безумно счастливыми.

Дождь, что шёл сейчас стеной, был майским, но облегчения не приносил. Он будто подводил итог незадавшемуся дню: в завершении всего ещё и хлынул ливень! Потоки воды змеились по стёклам улетевшего в кювет автомобиля, барабанили по открывшемуся капоту. Дворники, словно руки, истерично размахивали без всякого толка, противно скрипя по стеклу. Уцелевшая фара растерянно светила куда-то в неопределённость через сумерки. Луч света преломлялся в бесконечных струях осколками блик. На перемазанной грязью крыше и капоте виднелись вмятины, отбитые зеркала болтались на проводах, лобовое стекло треснуло. Однако помятая машина все же стояла на всех четырёх колесах, словно гимнаст, совершивший не вполне удачное сальто.
На водительском сидении чуть заметно шевельнулась фигура, вздрогнула, затем медленно подняла голову и осторожно откинула на подголовник кресла.
«Ох… Ничего себе, как меня уронило», – тихо простонала девушка. В салоне кроме неё никого не было, но очень хотелось услышать собственный голос, чтобы удостовериться – жива! Мысли и ощущения постепенно обретали внятность. Произошедшее несколькими минутами ранее было столь внезапным, что она даже не успела испугаться: мчала по трассе, когда прямо перед машиной мелькнул силуэт и замер, ослепленный светом фар. Косуля? Далее удар ноги по педали тормоза, резкий поворот руля влево, и карусель из неба и земли в лобовом стекле. Темнота…
Девушка неуверенно протянула дрожащую руку, нащупала переключатель. Тусклый свет залил салон. Она повернула покосившееся зеркальце заднего вида к себе: ну и физиономия! Мертвенно бледная, под глазами круги, тёмные коротко стриженные волосы всклокочены, под носом – кровавая юшка. Во рту чувствовался металлический привкус: «Язык прикусила?» Ирина попыталась глубже вздохнуть, на что грудная клетка тут же отозвалась волной боли. Накатила слабость и запоздалый страх.
«Вполне симпатичное лицо. И голова находится на технически предусмотренном месте!» – прозвучал из динамиков бодрый, слегка надтреснутый мужской голос. Ирина дёрнулась, да так, что если бы не ремни безопасности, был шанс ткнуться макушкой в потолок салона. На резкое движение шея тут же отреагировала острой болью.
- А-а-а-ай! М-м-м… Что за нафиг?! Радио?
- Осторожнее, Ирина, тебя как следует тряхнуло, не делай резких движений. Хотя могло быть и хуже. Люди - такие хрупкие механизмы. Вон, у тебя даже гидравлическая жидкость из вентиляционных отверстий потекла. Аптечку возьми.
Ирина осоловелыми глазами уставилась на динамики. «Видать я все же головой крепко приложилась», - пронеслась мысль и тут же затерялась среди всполошившегося «муравейника» прочих мыслей.
«Кхм. Отстегни ремни, возьми аптечку и проведи ремонт. Потом будешь удивляться», – голос из динамиков звучал доброжелательно, но настойчиво.
Девушка почти безвольно, как загипнотизированная, стала нащупывать замок ремня. Повозившись с ним полминуты, наконец отстегнула. Дышать стало легче, однако закружилась голова. Ирина обмякла в кресле, сознание снова помутнело. Вдруг слева опустилось стекло и в салон ворвался прохладный ветер, дождь брызнул в лицо, моментально приводя в чувства.
- Так лучше? Я подал больше воздуха в твою вентиляционную систему.
«Да, спасибо, – рассеяно пролепетала девушка. – А ты кто?»
- Эх, Ирина... Мы с тобой знакомы уже больше года. Всё же очевидно.
- Что очевидно?
- Очевидно, что тут кроме тебя и меня больше никого нет. Мы с тобой сегодня направлялись с горя к морю, после ссоры с твоим недоразумением.
- С кем?
- Да с тем занудой, как его там по серийному номеру? Серж, кажется?
- Да. Но я не понимаю всё равно…
«Ирина… А, хотя ладно. Ну, давай снова знакомиться, – голос откашлялся, потрескивая динамиками, и продолжил с комично наигранным немецким акцентом, – майн шатс фройляйн Ирен, их бин автомобиль марки BMW, модель M5, год выпуска -1998. Ми с вами познакомиться по объявление. Когда ми встретились, ви присесть за майн руль и воскликнуть: «Нравится! Беру!» Их бин подумать: данке шон, повезло, что не сразу на свалка. Их бин покататься, прежде чем очаровательний фройляйн припарковать меня в стену дома или в какой-нибудь столб… »
- То есть, я сейчас беседую с собственным авто? Ночью, валяясь в овраге, на обочине… Оригинальный способ сойти с ума!
- Во-первых, мы не валяемся, а совсем даже удачно остановились. Я очень старался, прошу заметить. Если бы ты ещё и на подушках безопасности не экономила, я бы вообще не переживал. Во-вторых, а почему сразу сумасшествие? Разве водитель не должен понимать и чувствовать свою машину?
- Должен. Но не в прямом же смысле! Раньше ты не разговаривал со мной! И вообще, это слуховые глюки! Наверное у меня сотрясение, – Ирина поискала взглядом аптечку, но видимо та закатилась куда-то в недра салона.
- Я и раньше с тобой говорил. Индикаторы датчиков, тяга двигателя, интересные звуки из подвески или глушителя – всё это наши с тобой беседы. И ты так не удивлялась. Ворчала правда, но потом мы ехали к тому классному автомеханику, который, кстати, неровно к тебе дышит. Он, вообще, со мной беседовал на равных и понимал с полуоборота.
- Но не словами же!
- Да какая разница? Главное - мы друг друга понимаем. Разве это сейчас так важно? Важнее найти аптечку.
- Ладно, сдаюсь, всё равно сейчас никто не видит, можно и самой с собой поговорить, - Ирина устало опустила веки. – Главное жива осталась и ладно. Остальное подлечат, хочется надеяться. Не знаю куда аптечка закатилась.
- Ирина, Ирина… Вот предохранительные… эм… средства лежат в бардачке, словно это жизненно необходимо при вождении, а аптечка закатилась…
- Что?! – девушка изумленно распахнула глаза, – вот только сейчас не хватало обсуждать мою интимную жизнь!
- А что тут обсуждать, когда я невольный её участник. Пользуясь случаем, хочу тебе сказать, что я – транспортное средство, а не «палатка любви» для ваших игрищ. И что ты в нём нашла, в этом Серже? Белоручка, зануда, ничего в автомобилях не смыслит, а лезет к тебе с поучениями. Он даже нормально заправочный пистолет в бензобак вставить не умеет, чтобы не расплескать. Нет, не зря я ему пальцы дверями прищемил разок!
- Так это ты нарочно тогда, да?! Ах, ты сволочь дырчащая! Да он продвинутый дизайнер, что б ты знал, а не какой-нибудь Михалыч с монтировкой! Не обязан разбираться во всех твоих внутренностях! У него в перспективе масштабный проект - рекламные баннеры на троллейбусах! Заказ от знаменитого модельера - реклама коллекции мужских носков и трусов!
- Это потому ты сегодня утром запихнула сумку в багажник, издавая странные хлюпающие звуки и вытирая жидкость с глаз? Нервно погнала меня по трассе, превышая скорость, в направлении моря. Одна. Смотри, где мы теперь очутились. И где твой «не-Михалыч» с носками и трусами?
Ирина закусила губу:
– Хватит об этом! Не место и не время. Больно ты в людях разбираешься, машина!
Повисла тишина. Ирина протёрла кровь уголком шёлкового шарфа, выключила мельтешащие дворники. Голова ещё гудела, шея и грудина ныли тупой болью. Дождь немного стих, совсем стемнело. Темнота, словно липкий мазут, обволакивала одинокую машину, сочилась в салон через приоткрытое окно. Стало очень неуютно. Девушка задвинула стекло и попыталась найти смартфон, нащупала его рукой под сиденьем, достала. Весь экран был покрыт паутиной трещин и не реагировал на прикосновения. Беспомощность и паника стали нарастать удушливой волной. Водительница не выдержала, прервала тишину:
- Похоже, мы тут застряли на всю ночь. Позвонить не удастся. Холодно становится.
- Так заведи двигатель, включи обогрев. Зачем же мерзнуть?
- А получится?
- Двигатель в порядке. Правда, своим ходом не выберемся. В овраге застряли, кругом мокрая глина. Забуксуем.
Ирина проверила сцепление, неуверенно повернула ключ в замке зажигания. Стартер поупирался дольше обычного, но в итоге двигатель завёлся и равномерно заворчал. Одинокая фара засветила ярче.
Откуда ты столько знаешь обо мне? – девушка решилась-таки продолжить необычную беседу, лишь бы не молчать.
- Ты едешь со мной на работу, в парикмахерскую, в магазин, в гости, в отпуск и постоянно болтаешь по телефону. Мы вместе проводим столько времени, что я в курсе всех твоих дел и даже событий в личной жизни.
- И правда. Никогда об этом не задумывалась. Я вот тебя знаю только как механизм. Да и то, постольку поскольку.
- Люди обычно становятся внимательны к своим вещам лишь тогда, когда те ломаются и доставляют тем самым неудобства. А пока они исправно работают, особо ими не интересуются. Вот скажи, Ирина, помнишь ли ты когда в последний раз проверяла уровень масла двигателя? Доливала антифриз? У меня прокладки стали пропускать. И начал шуметь подшипник. То, что ты сэкономила на подушках безопасности и уцелела - большая удача.
Девушка потупила глаза:
Наверно я никудышный водитель. Да и средства не всегда имеются на техобслуживание.
- Да ладно. Ты неплохо водишь, просто стоит быть внимательнее. От этого зависит твоя безопасность. Я ведь старый автомобиль. Уж прости, не в лучшей форме. Ты меня, конечно, регулярно моешь и пылесосишь, да и пахну я чуть ли не французскими духами. Но под капот стоило бы чаще заглядывать. Самое главное – там. Или к Эрнесту в автосервис звонила бы при случае, если сама чего-то не знаешь. Он был бы только рад лишний раз с тобой пообщаться.
- Ой, да с чего это ты решил? – девушка машинальным движением поправила прическу.
- Ну, Ирина, я же говорю, надо быть внимательнее. Он меня очень старательно обслуживает, лишний раз проверяет системы, даже выполняет незапланированный ремонт без очереди. Многие мелочи не вносит в счёт. Как-то раз, ты обронила металлическую деталь, одну из тех, что носишь в ушах. Так он заметил ее на полу, в салоне, бережно подобрал и аккуратно положил на панель, чтобы ты нашла.
- Надо же! - кокетливая улыбка скользнула по уставшему лицу девушки, глаза немного оживились. - Как так вышло, что ты хорошо разбираешься в отношениях? Ты же автомобиль. Почем тебе знать, что у людей на уме?
- С того момента, как сошел с конвейера, я побывал у пяти владельцев. Этого вполне достаточно, чтобы хорошо разбираться в людях.
Первый мой владелец – чиновник из Берлина. Приобрел меня прямо из салона. Поездил года три. Затем его, скажем так, распухшие формы перестали удобно помещаться в салон, да и моя низковатая посадка его напрягала. Я был продан в Австрию.
Там возил одну семью пару лет: детей - в школу, бабушку – в костел, хозяина с женой - на работу. Из города редко выезжали. Потом они приобрели более просторный минивэн, а я снова был продан. Затем ещё раз перепродан: достался одному музыканту из популярной в то время рок-группы, увлекающемуся ночными гонками.
Так я снова оказался в Германии. Наша с гитаристом ночная жизнь была особенно активная. Ночные клубы, девушки, гонки, модный тюнинг, мощные сабвуфера, пара аварий (повезло, что несерьезных). А потом он проиграл меня в гонке какому-то татуированному верзиле. Тот снова меня перепродал, и я попал на трал вместе с дюжиной других автомобилей.
Нас привезли в Прибалтику, на авторынок. Там меня приобрел один бывший военный, а ныне предприниматель. Вот с ним я исколесил пол Европы. И это было самое лучшее время в моей жизни. Мы изъездили трассы Италии, Франции, побережье Хорватии, горные дороги Австрии и Чехии, автобаны Германии. Даже побывали в Нидерландах и Норвегии. Человек он был серьезный и молчаливый. В салоне у нас часто играл блюз или джаз. Эх, какие в тех краях отличные дороги! Как здорово было мчаться по ровному асфальту, не изрытому ямами! Иногда мы останавливались в придорожных кафе или на стоянках с красивым видом на море. Мой водитель молча смотрел в даль, словно что-то вспоминая, курил, облокотившись на капот. Содержал он меня в полнейшем порядке, а я служил ему верой и правдой. Но время неумолимо, как для людей, так и для механизмов. Спустя десять лет интенсивных поездок я изрядно поизносился, стал ненадёжен для дальних путешествий. Хозяин был вынужден продать меня, хоть сделал это неохотно. В последний вечер он провел рукой по моему рулю, посидел с минуту в салоне, слушая джаз. А на следующее утро за мной приехал покупатель.
Меня снова перепродали скупщики. Новый владелец зимой и летом носил треники, кроссовки и кепку, слушал рэп, курил прямо в салоне. Он пригнал меня в Калининград. Мы частенько крутились по ночам у пограничной зоны, кружили по гаражным массивам, вокзалам, рынкам. Он торговал всем, начиная от «травки» и контрабандных сигарет, заканчивая крадеными проигрывателями и мобильными телефонами. Меня он особо не берёг, горючее заливал самое дешёвое, ремонтировал у всяких кустарей. Как-то раз, мы улепётывали по сельским дорогам от стражей закона. Погоня закончилась объятиями с деревом. Там и по сей день, наверное, валяется часть моего бампера и колпаки. Но после того случая водитель куда-то пропал. Меня конфисковали на штрафную стоянку. Там я полгода скучал, потом был снова продан скупщикам. Идентификационный номер на двигателе был перебит местными умельцами, вмятины выровнены, счётчик километража отмотан чуть ли не на полжизни назад, катализатор вырезан, а вместо сработавших подушки безопасности поставили обманку. На проржавевших местах и неровностях кузова был нанесен слой шпаклёвки, толщиной, наверное, в сантиметров пять. Всё это было отполировано и перекрашено. В таком вот виде ты меня и приобрела, Ирина, как не битый и почти новый автомобиль. Правда, после сегодняшних кульбитов вся моя косметика осыпалась, – голос из динамиков умолк.
Ирина растерянно смотрела сквозь лобовое стекло, в углу которого разбежались косые трещинки.
Выходит, за свои двадцать лет ты испытал больше, чем я за двадцать шесть! Никогда не задумывалась о том, что у машин может быть своя биография, – она бережно провела пальцами по рулю.
- У каждого механизма есть своя история. Наши истории, людские жизни, дороги - всё тесно переплетается. Я рад, что ты узнала мою. Теперь не так обидно будет отправиться на свалку.
- Какую свалку? Я не собираюсь тебя продавать в металлолом!
- Но я здорово помят, Ирина. Проще будет купить другую машину, чем восстанавливать мой кузов. Своё уже отслужил. Ты не сильно пострадала - предназначение я выполнил.
- А вот это уже позволь мне решать! Я - твой водитель. Сам говорил, у Эрнеста золотые руки, он тебя восстановит. Во сколько бы мне это не обошлось!
- Эх, люди порой такие нелогичные. То денег на хорошее моторное масло не хватает, то вдруг хватит на капитальный ремонт, - они немного помолчали. Вдруг со стороны шоссе, над оврагом, послышался шум двигателя и вспыхнул яркий свет.
- Смотри, Ирина, кажется, фура остановилась. Нас заметили. Это твой шанс!
И правда, у обочины притормозил рефрижератор.
Спасены! - Ирина распахнула двери, и пошатываясь, выбралась из автомобиля. – Жди, я за тобой вернусь, обязательно!
Куда ж я денусь. Только не начни всем рассказывать, что беседовала с автомобилем. Тебя могут не так понять, – усмехнулся голос и тихо добавил, - да и сама скоро решишь, что всё это просто почудилось.

Девушка неловко взбиралась по склону оврага, к ней навстречу уже спешили водители-дальнобойщики. А в лучах автомобильных фар плясал мелкий весенний дождик.

Оценивается стройность повествования, взаимосвязь и очерёдность частей произведения, логика построения.

Отмечаются стилистические ошибки; оцениваются стилевое своеобразие, языковые средства, иными словами, мастерство автора владеть словом.

Оценивается стройность повествования, взаимосвязь и очерёдность частей произведения, логика построения.

Отмечаются стилистические ошибки; оцениваются стилевое своеобразие, языковые средства, иными словами, мастерство автора владеть словом.

Огромный серый утес рассёк зелёное море покрывавших предгорья лесов. На его вершине, словно на палубе корабля было пусто и голо, лишь несколько пучков травы и одинокое, искривлённое ветрами персиковое дерево нашли там своё прибежище. Но сейчас на самом его кончике виднелась тоненькая девичья фигурка. Чёрные, шитые золотыми нитями одежды, свободно развивались под ветром. Широкие рукава рубашки трепетали как крылья мрачного ангела. Брюки были заправлены в такие же чёрные с золотом сапоги. За плечом виднелась золотящаяся дуга бамбукового лука. На поясе висел прямой обоюдоострый меч с султаном красных нитей на тулье рукояти.
- Правду сказал мудрец: Лишь встав на краю обрыва, ты увидишь расстилающийся перед тобой мир.
- Что- то ты в философическом настроении, Шань Шань.
Сзади к лучнице подошла ещё одна девушка. Вся в красном, с боевым веером в руке.
- Ты меня напугала, Чжао Яо,- лучница повернулась к пришедшей. – Я думала вы все остались у подножия.
- Там скучно. Ян Цзе собирает травки, а Шао Фэн пытается победить своим мечом высохший ствол.
- Посмотри, какая красота.
- Смотрю. Неплохо, да. А вон и наша цель – девушка в красном указала вперёд. – Та деревушка. Остановимся на ночь и поспрашиваем местных, может, есть какая-нибудь работа. Эти двое внизу слишком много едят. Надо пополнить наши кошельки.
- Пойдем тогда. Скоро закат, надо войти в ворота до того как их закроют.
** ** ** ** **
Девушки спустились вниз, к лесной тропинке, где к ним сразу же подошли их спутники: монах, с бритой головой и в свободных белых одеяниях с шестом гунь в руке и закованный в броню воин с гуань дао.
- Впереди деревня, в которой мы хотим остановиться. Надо поспешить, скоро будут закрывать ворота.
- Хорошо, мы закончили тут. Можем двигаться.
Группа быстро достигла ворот и вошла в деревню на самом закате. Пройтись по улочкам времени не было, и осмотр местных магазинчиков отложили до утра, устроившись на ночь в небольшой таверне.
Шань Шань и Чжао Яо пили чай и тихо болтали между собой, а Шао Фен и Ян Цзе присоединились к группе мужчин игравших в маджонг. Передавая по кругу бутыль с вином, игравшие смеялись и делились новостями.
- На дороге к Храму Небесной Поступи снова обосновались разбойники. Настоятель сказал, что те, кто избавится от них, смогут учиться у даоса, хотя время набора еще не наступило.
- Раз такая высокая награда, наверное, и разбойники не простые?
- Совсем не простые. Уже несколько групп пропали, отправившись за ними. А среди них были и бывшие воины армии. Крестьяне поговаривают о демоне, но я в это не верю.
- Почему ты так думаешь?
- Сам подумай. Разбойники почти никого не убили. Грабят, да, но никаких трупов, кроме нескольких человек, которые сражались до самого конца.
- Ха! Глупец. Несколько трупов и несколько целиком пропавших групп. Откуда тебе знать, живы ли те, кто пропали?
- Это верно. Но и обратному нет подтверждения. А будь там демон – он бы всегда убивал, разве нет?
- Если только он не из Храма Семи Чаш. Они соблюдают договоры с Хранителями Света и не убивают без надобности.
- Твоя правда. Я и забыл о Храме. Давно о них не было слышно. После того как Владыка Синь Гун достиг седьмой ступени Божественности и разбил войска Тьмы.
- Но Храм не был уничтожен и подписал договор. За это время они могли и окрепнуть.
Шао Фен наклонился к Ян Цзе и зашептал: Как считаешь, стоит ли рассказывать об этом девушкам? Чжао Яо точно захочет пойти учиться у даоса, да и Шань Шань не откажется. А я считаю, что лучше бы нам просто постранствовать и поуничтожать монстров.
- А если они это узнают и сами, а мы промолчим? Отвечать будешь один или мне тоже достанется?
- Да как они узнают то? Вряд ли они пересекутся с этими пьянчугами.
- Зато они успешно пересеклись с местной служанкой и уже что-то горячо обсуждают. Готов поспорить на десять лянов серебра, что именно этих разбойников и учёбу.
- Хм, - Шао Фен бросил взгляд в сторону девушек, - воздержусь от спора. Мудр тот, кто не лезет в реку, увидав там дракона.
- По глотку тогда и спать. Увидишь, завтра нас поднимут очень рано.
- И снова пить воду, о вино, моё вино..
- Если станем учиться, вино увидим не скоро. Возьмём с собой в кровать еще бутылку?
- За крепкий сон!
** ** ** ** **

На следующий день.
Как и предвидел Ян Цзе, их подняли засветло. Не дав пополнить снаряжение, не дав напиться чаю, а тем более вина жестокие девушки выгнали парней на большую дорогу и зашагали вперед. Солнце жарило немилосердно. Даже малейшего ветерка не было, и деревья стояли слишком далеко от дороги, не давая тени. Они брели, не останавливаясь, много часов.
- Я расскажу вам старую притчу, - внезапно хрипло заговорил Шао Фен. – Жила-была птица, давно, очень давно. У неё не было ног. Она не могла сесть на ветку или на землю. Всю жизнь она лишь летала. Когда птица уставала, она дремала на ветрах. Лишь однажды коснулась птица земли. Когда умерла.
- Хм, и в чём же мораль, Шао Фен? – Шань Шань не останавливаясь, обернулась к мечнику.
- У птицы не было ног и, поэтому, она не садилась. Но у нас-то ноги есть и они отваливаются! Давайте отдохнём! Попьём воды, перекусим лепёшками. Мы идём с самого рассвета!
- Я тоже расскажу тебе притчу, Шао Фен. – Не оборачиваясь заговорила Чжао Яо и её голос, казалось, пылал, так же как и её заклинания. – Жил был один мужчина. Он имел много тайн и ему нужен был кто-нибудь, с кем можно поделиться, но никому он не мог доверять. Мужчина нашёл выход. Он уходил в лес, выкапывал яму под деревом и низко наклоняясь, рассказывал свои тайны. А потом зарывал яму. Так он мог и выговориться и никто не мог раскрыть его секреты.
- А тут в чём мораль? – с издёвкой спросил Шао Фен.
- В том, что если тебе хочется поплакаться – то вон, лес рядом. Сходи, расскажи свою беду яме. А нам надо спешить. Из соседней деревни на закате пойдет караван. Лучший способ выманить этих разбойников – быть с караваном, который они точно не захотят пропустить. Нам надо спешить. Отдохнете в повозках, до мест, где видели грабителей ехать пару дней.
Шао Фен лишь тяжело вздохнул и поплёлся за группой, жалуясь, что его стальные доспехи тяжелее, чем тканевые одеяния девушек и монаха.
** ** ** ** **
-Вот это жизнь! – Лёжа на спине, закинув ногу на ногу и пожёвывая сладкий стебель сахарного тростника Шао Фен покивал, соглашаясь сам с собой. – Это вам не тащится по лесу на своих двоих. Надо бы почаще использовать караваны для перемещений.
- Давай! – Чжао Яо протянула ему раскрытую ладонь.
- Что давать? – сразу напрягся воин.
- Денег. Караваны, знаешь ли, не бесплатно нас возят. Хочешь ездить – плати. Мы с Шань Шань только за.
- Умеешь ты настроение испортить, - вздохнув, Шао Фен снова занялся тростником.
- Просто не болтай зря. Лучше бы снаряжение проверил. Мы уже два дня в дороге, ожидать нападения можно в любой момент.
- Да у меня всё и так заточено и блестит. Я тут подумал, кстати. А если не нападут на караван? Тут и помимо нас довольно много людей.
- Мы как раз недавно это с Шань Шань обсуждали. Покинем караван на следующей остановке. Там небольшой торговый городишко. И начнём обшаривать соседнюю местность. По всем сообщениям, они где-то здесь. Так что далеко уходить не придётся. Но мы спросить хотели. Вы согласитесь на учёбу? Мы с Шань Шань хотели бы, местный даос славится своими умениями, да и храм у него сильный. А как вы с Ян Цзе?
- Мы тоже говорили об этом. Если честно, я бы предпочёл взять просто какой-нибудь талисман и отправиться дальше. Ян Цзе всё равно, он за оба варианта. Так что мы решили, что если вы захотите – будем учиться. Не уверен, правда, что монахи учат использованию гуань дао, но если и нет – просто временно запишусь в стражу. Ничему новому не научусь, так хоть подзаработаю и опыта получу.
- Какой ты рассудительный, - голос Чжао Яо внезапно смягчился. – Спасибо. Мы ценим вашу внимательность. Но я думаю, эта учёба нам сильно поможет в дальнейшем.
- Вот и увидим. – Шао Фен откинулся на спину и закрыл глаза.
Магичка обменялась быстрыми улыбками с лучницей и села к бортику повозки.
** ** ** ** **
Шао Фен лениво открыл заспанные ещё глаза, но, увидев серьёзные лица друзей, сразу проснулся.
- Что случилось?
- То, что и должно было. Они тут.
- Разбойники?
- Да. Прислушайся. Они напали на голову каравана. Мы готовимся и выдвигаемся.
- Так, доспехи, доспехи…
Торопливо затягивая ремешки, воин одновременно проверял и оружие. Девушки уже выскочили из повозки, следом за ними появился и Ян Цзе.
Шао Фен, на ходу поправляя оружие, выбрался тоже.
- Готовы?
- Да! – все трое ответили одновременно.
- Играем как обычно. Я иду вперед и принимаю удар, Чжао Яо жарит их огнем и подлечивает меня, Шань Шань сначала убивает лекарей и колдунов, если такие есть..
- Они всегда есть, - Чжао Яо нетерпеливо прервала воина.
- Если такие есть, - упрямо повторил он, - Ян Цзе прикрывает девушек и меня от обходов. Сойдет?
- Выдвигаемся.
Когда молодые бойцы добрались к голове каравана, там уже все было кончено. Охранники сидели связанные у тележных колес, несколько человек лежали в пыли. Разбойников было не так уж и много. Десяток лучников, трое в просторных одеждах – лекари или маги, и предводитель, в кожаных доспехах с двумя длинными кинжалами за спиной.
- О, новые герои, - насмехаясь, произнес вожак, и, стрельнув глазами за спину воина, облизнулся, - а девочки хороши. Удачно вы пришли.
- Посмотрим. – голос обычно легкомысленного Шао Фена заледенел. – А пока можете сдаваться, тогда мы замолвим за вас словечко перед судьями.
Главарь не отвечая, махнул рукой.
Лучники мгновенно подняли свои луки и спустили тетивы. Несколько незаметных глазу оборотов тяжелого гуань дао и стрелы упали разрубленные надвое под ноги воина. Но разбойники не ждали. Трое колдунов закрутили свои посохи и выпустили струи огня. Их остановила невидимая стена, появившаяся после взмаха веера Чжао Яо. Лучники продолжали стрелять и воин с монахом широкими движениями сбивали каждую, но из за этого не могли быстро подойти к стрелкам. Один из колдунов внезапно превратился в пенёк, в голове второго, словно сама собой, возникла стрела, и воин рванулся к последнему магу, не обращая внимания на стучащие о крепкий металл доспеха стрелы. Ещё один взмах оружия и магов у врага не стало. Ян Цзе и магичка в это время обратили в бегство лучников.
- Ну, не так и сложно. – Опираясь о древко гуань дао, Шао Фен с удовлетворением осмотрел поле скоротечной битвы.
Чжао Яо и Ян Цзе подошли к нему, настороженно оглядываясь. Шань Шань держалась в стороне, по-прежнему натягивая тетиву.
- А где главарь? – Чжао Яо вздрогнула, заметив неправильность. Одновременно с тем как юноши поворачивались на месте, из колышашегося воздуха, за спиной лучницы возник предводитель разбойников. Одним ударом кинжала он перерезал натянутую тетиву её лука, а второй в этот же момент застыл у её горла.
- И вот победа, обернулась поражением, - слегка глумясь, он засмеялся. Складывайте ваши куски метала, они вам не понадобятся. Я сохраню ваши жизни, лишь её вот захвачу в качестве возмещения за моих мёртвых людей.
Чжао Яо зашептала, и вокруг её пальцев заструился сиреневый дымок.
- Нет, нет, нет – кинжал в руке разбойника кольнул кожу Шань Шань и тоненькая струйка крови поползла по белоснежной шее вниз.
Магичка прервала заклинание, бессильно опустив руки. Монах уже сел прямо на дорогу в позу лотоса, отложив свой шест. Шао Фен медленно наклонялся, чтобы положить своё оружие, пристально глядя, как капельки крови падали вниз, раскрашивая устилающие дорогу нежные лепестки цветов персика в капли красного. Когда древко гуань дао коснулось земли, разбойник положил свою руку на плечо девушки. Мгновенная ярость пробежала по лицу воина.
- Не трожь её! – одновременно с его диким криком, рука его метнула тяжелое и негодное для такого приёма оружие. Со зловещим шелестом тяжёлое острие пролетело в пальце от щеки девушки и вонзилось в лоб стоящего сзади разбойника. Срезанная прядь волос, упала на картину из крови и лепестков, дополняя её тонкими штрихами. С широко раскрытыми глазами, разбойник упал. В тот же миг, руки магички снова осветились и рана на шее лучницы исчезла, вместе с полосками крови. Монах, казалось не вставая, оказался возле девушки, прикрывая её телом, но было уже не нужно. Доставивший столько вреда разбойник не двигался.
- Так мы и не узнали, демон он был или кто-то там ещё.
- Ну, думаю, мы сможем это пережить, – вернувшись к своей прежней, расслабленой манере, воин выдернул свое оружие из тела врага. В этот же момент в небесах появилась надпись: « Квест выполнен, награду можно получить у старосты ближайшего поселения».
** ** ** ** **
Котоно стянула наушники и оглядела ребят, ещё глядящих в мониторы.
- На сегодня всё. Сдавайте квест, чинитесь и оставляйте персов в таверне, пусть копят отдых. Следующая игра, через два дня. В этот раз с нами будет и Итихара со своим самураем. Так что, думаю, пойдем в дикие горы на групповые квесты. Мидзуки, я хочу на ужин сябу-сябу.
- На сябу нет продуктов, или рамён или никудзяга – глядя на лучницу в чёрных одеждах на экране, Мидзуки улыбнулась. – Хороший квест был, мне понравилось. Особенно приём Осаки. Я такого и не видела в игре.
- Его редко применяют, - за Осаку ответил Такуми, выключая компьютер. – На самом деле, я даже не слышал, чтоб умение «Бросок змеи» вообще брали. Если точность не прокачана до максимального капа, там есть риск нанести удар членам группы, притом дамаг всегда критический.
- Да, так и есть. – Осака кивнул. – С моими нынешними статами шанс попасть в своих – семьдесят процентов, двадцать процентов на промах, еще восемь – на некритический урон. Мне повезло – вместился в оставшиеся два процента. Мы были близки к поражению как никогда. Без Мидзуки, не уверена, что мы прошли бы дальше. Надо отрабатывать тактику совместного перемещения, чтоб она всегда была прикрыта. Ладно, всё потом. Вы идитё домой, а я иду ждать никудзягу! Банзай!

Оценивается стройность повествования, взаимосвязь и очерёдность частей произведения, логика построения.

Отмечаются стилистические ошибки; оцениваются стилевое своеобразие, языковые средства, иными словами, мастерство автора владеть словом.

- А долго ещё ехать? – протянул Вадик с выражением бесконечной усталости.
- Ой, заткнись, Вад! – огрызнулась Ника, нахмурив брови. – Мы ещё даже за МКАД не выехали, а ты уже ноешь! С тобой куда-то ехать – сущий ад!
- Ну а чего я такого сказал-то? – поджал губы Вадик. – Просто спросил…
- Да ты уже задрал спрашивать! – Ника приготовилась к тираде. – Каждый раз ты…
- Ребят, ну хорош уже ссориться. Мы на дачу отдыхать едем или ругаться? – добродушная Света решила исправить ситуацию. – Давайте лучше подумаем, всё ли мы купили?
- Да, уж. Если не всё, то надо будет добрать на станции. Рядом с домом магазинов нет, - заметил Саня, хозяин дачи.
- А шашлык будет? – оживился младший брат Светы, Лёша.
- Я купила крылья, их и пожарим, - отозвалась сестра.
- А чьи крылья-то? – машинально спросил Вадик.
- Эльфов, – съязвила Ника.
- Куриные, Вадь. А какие ещё-то? – заулыбалась Света.
- Ну… Утиные там, гусиные, индюшачьи… Откуда мне знать, чего ты купила, - пробурчал Вадик.
- Короче. Бу́тики есть, до́шики есть, пельмени есть, чай-кофе на даче были, точно помню. Вот крылья ещё. Газировку кто покупал? – Саня решил вернуть разговор в правильное русло.
- Я покупала. Между прочим, ты её и несёшь. Помнишь, забрал у меня рюкзак на станции, когда садились в электричку? Вот там и была газировка. А ещё кассеты. Кстати, кто чего взял из музыки? У меня альбомов десять-двенадцать: «Король и Шут», «Эпидемия», «Алиса», «Кино», «ДДТ», - увлеченно загибала пальцы Ника.
- У меня Михаил Круг и ещё парочка шансонье, но вы их не знаете, - рассеянно потёр колени Вадик.
- Я взяла Свету, «Руки Вверх», «татушек» и Николая Баскова, - оживилась Света.
- Баскова?! Свет, ты издеваешься что ли? Мне Круга с головой хватит! А ещё и Басков! – Ника не смогла скрыть отвращения к музыкальным предпочтениям друзей.
- А я ничего не взял, - вклинился Лёша.
- Лёлик, а тебя и не спрашивали, - в один голос отреагировали Света и Ника.
- Ну, что ж. Если Цоюшку взяли, то мне беспокоиться не о чем, - Саня потянулся и уставился в замызганное окно электрички.

За окном мелькал незамысловатый пригородный пейзаж: исписанные неприличными словами бетонные заборы; гаражные кооперативы с виднеющимися, сквозь подтаявший снег, бутылками на крышах; заброшенные промзоны с полосатыми трубами, отданные под склады. Вот стайка бездомных собак копошится в мусорной куче. Вот мальчишки жгут автомобильную шину: она чадит чёрными клубами дыма, а один из «затейников» нацепил её на палку, и тычет в разбегающихся с хохотом друзей.

«Расплескалась синева, расплескалась, – несётся по вагону. – По тельняшкам разлилась, по беретам». Пятеро дюжих парней в голубых беретах поют под гитару – собирают средства в помощь своим товарищам-инвалидам. «Мороженое, чипсы, сухарики, напитки, - плотно сбитая женщина пробирается с тележкой. – «Мороженое, чипсы, сухарики, напитки». «Газеты, сканворды, журналы, ручки, карандаши», - не дождавшись ухода женщины, отчеканивает поджарый старик в потёртой кожаной кепке.

- Задолбали! – не выдержала Ника.
- А тебе чего? Сидишь, музыку в плеере слушаешь. Ну и сиди, слушай. А людям надо как-то на жизнь зарабатывать, - заступился Вадик.
- Да знаю я. Ты прав, конечно, – Ника была вынуждена согласиться. – Но бесит!
- Когда мы приедем? – теперь иссякло терпение Лёши.
- Давай, ты ещё поной! – моментально отреагировала Ника.

А за окном уже мелькали чёрные стволы деревьев. Снег в лесу ещё лежал, но кое-где виднелась оголившаяся земля, украшенная пустыми шишками, ветками и прелой листвой. Утреннее солнце сменилось дневным, припекало.

Электричка отмерила шестьдесят с небольшим километров от Москвы и выгрузила компанию друзей на полуразрушенной станции с незапоминающимся названием.
Разобрав рюкзаки и пакеты, ребята двинулись в магазин. На самом деле, посещение магазина стало частью «культурной программы», а не необходимостью – очень полезно побегать глазами по полкам и сделать вывод, что у тебя рядом с домом всё гораздо лучше.
Так они и сделали, заодно купив каждому по пачке сухариков «Емеля», чтобы похрустеть по дороге. Путь предстоял недолгий, но не все об этом знали. Лёша решил внести ясность:

- А долго идти?
- Свет, можно я его прибью? – то ли в шутку, то ли всерьёз спросила Ника.
- Давай! Он мне-то порой надъедает так, что побить хочется. Думаешь, по своей воле я бы взяла его с нами? Ни в жизнь! Но мама сказала: «Без Лёши не поедешь!» Пришлось взять, - вздохнула Света.
- Будешь на меня наговаривать, скажу маме, что ты курила! – обиделся Лёша.
- Я не курила! – вспыхнула от клеветы Света.
- Лёлик, заканчивай уже, правда. Поехал со старшими, так и веди себя нормально. «Я маме настукачу!» - передразнил Саня. - Нам тут стукачи не нужны. Посажу на электричку, и назад поедешь.
- Вот именно, - поддержал Вадим.

Лёлик обиженно надулся, но язык прикусил. Ребята обогнули шлагбаум на въезде и вошли в СНТ, которое больше походило на посёлок – такое большое. По пути им встретились разные дома и домишки, но особенно выделялся огромный трёхэтажный коттедж из коричневого кирпича, который стоял на возвышении за очень высоким забором. Света первой обратила на него внимание:

- Саш, а что это за дом такой?
- Ты про этот? – кивнул в сторону здания Саня. – Это «новые русские» отгрохали. Говорят, у них там целый «зоопарк»: два льва, медведь, обезьяна, а в саду есть вольер с павлинами. Сам я не видел, но рычание и правда можно услышать. Вроде как львы у них по участку свободно разгуливают, но кто ж их знает?
- Ой, страшно как! Вдруг выпрыгнут! – забеспокоились Света и Вадик. – Пойдём-ка скорее.
- Вот ссыкуны, - ухмыльнулась Ника.

Ребята в ускоренном темпе миновали «зоопарк». Прошли ещё несколько «крутых» домов и свернули на нужную улочку. Здесь стояли домики попроще, а иногда и совсем скромные постройки скорее похожие на сараи.

- Вон за тем яблочным садом мой участок, - торжественно объявил Саня.

И правда, совсем скоро компания подошла к деревянному забору с кривой калиткой. За ним виднелся маленький двухэтажный домик, выкрашенный в зелёный цвет. По его бокам росли кусты сирени и вишня. Саня по-хозяйски открыл калитку, пропуская друзей вперёд.
На стандартном участке в шесть соток лежал снег, из-под которого выглядывало бетонное кольцо колодца, приоткрывшиеся грядки, клумбы; в глубине поблёскивал металлический каркас парника, да чернела сараюшка. Грубо уложенная плиткой тропинка вела к дому. По дороге к нему Лёша заметил маленькую деревянную будочку, которая притулилась у противоположного забора:

- А это что за сарай?
- Это не сарай, а туалет, - поправил Саня.
- Это мы туда будем ходить?! – кажется, Лёша ещё не оценил всей прелести мероприятия, на которое подписался.
- Ну, мы-то точно будем, а ты можешь ходить к львам, - хохотнул Вадим. – У них наверняка будуар из чистого золота!
- Клозет! - закатилась Ника. – Клозет, а не будуар. Ой, я не могу!
- Какая разница, - буркнул Вадим. – И так понятно.

Лёлик не понял ни того, ни другого, но тоже принялся хохотать. Света изо всех сил старалась сохранять спокойное выражение лица. Саня возился с замком, но вскоре дверь была открыта. Друзья, не разуваясь, зашли в гостиную и сложили поклажу, а затем отправились исследовать дом. Вот гостиная с выцветшим диваном и стареньким телевизором: по углам громоздятся кресла, которые наверняка застали ещё царя, в центре - стол и стулья с потрескавшимся лаком. Вот кухонька, обставленная советским гарнитуром, в котором прятались посуда и другие кухонные принадлежности – судя по всему, его ровесники. Видавший виды холодильником «Юрюзань» соседствовал с новеньким рукомойником над мойкой из нержавейки. Вот комната с двумя кроватями, которую хозяин отдельно представил гостям: «Это наша Ленинская!» (Как оказалось, из-за портрета Владимира Ильича, гордо смотрящего вдаль с засаленных обоев). На втором этаже располагались родительская спальня, кладовка и ещё одна комната с кроватью, письменным столом и шкафом, набитым книгами, которые, вне всякого сомнения, будут читать на пенсии. Отслужившая своё в городской квартире мебель, предметы быта и интерьера, одежда, обувь и прочие полезные ненужности обрели здесь вторую жизнь.

Разведав обстановку, Ника вернулась в гостиную, где Саня разбирал рюкзак. Почему-то только сейчас ей захотелось убедиться:

- Сань, а твои черепа точно не приедут?
- Точно. Они в такую холодищу не ездят. Вот начиная с мая каждые выходные будут тут. Эй, народ! Хорош уже шарохаться, разбирайте рюкзаки, пакеты. Холодильник я включил, уберите тогда продукты. А вообще, не мешало бы уже поесть.
- Ага, я проголодалась, - подтянулась Света.
- Да, жрать хочется, - подтвердила Ника.
- Чего есть будем? – поинтересовался Вадик, спускаясь по лестнице.
- Может, пожарим крылья? – предложил Лёша, выглядывая из «Ленинской».
- Ты что ль их жарить будешь? – Света не упустила возможность подколоть брата.
Лёлик насупился и не ответил. Вадим решил проявить инициативу:
- А давайте отварим пельмени, да чаю попьём. Начнём с простого.
- Поддерживаю, - хором отозвались друзья.
- Тогда с вещами тут решите, наберём воды, поставим кипятиться, а Светулька нам всё приготовит, – набросал план действий Саня. – Я всё. Вад, пойдём сходим к колодцу, посмотрим чё как там.

Парни вышли на улицу, Лёша увязался за ними, а Света и Ника остались в доме раскладывать по местам продукты и личные вещи.

- Музыку что ли поставить? – предложила Ника. – Видела мафон на спинке дивана.
- Поставь, конечно, но только не «КиШа». Все эти истории страшные…
- Не, «КиШ» мы ночью будем слушать. А сейчас врублю «Эпидемию».

«Вот и настал час испытания. О, как я устал от ожидания», - взревел магнитофон, а довольная Ника закачала головой в такт. – «Долог был путь к цели заветной…»

- Что-то они долго, - заметила Света. – Схожу узнаю, что у них там.

На улице девушка обнаружила двух парней, орудовавших лопатами, и Лёлика занятого активной лепкой снеговика. Как уже говорилось, несмотря на наступление весны, снега было ещё много. Ребята взялись расчистить проход к колодцу, но увлеклись процессом.

- Ребят, да нормально уже. Так вы весь участок расчистите!
- А? Да. И правда, уже норм, - остановился Саня. – Кстати, я забыл включить обогреватели! Вад, ты тут тогда разберись, а я скоро приду.

Не успел парень достать обогреватели, как вернулся Вадим:

- Сань, ведра нет.
- Какого ведра? А! Ты про колодец? Конечно нет, родители убрали его на зиму. Ща принесу, - Саня уверенно пошёл к кладовке, Вадим уселся на диван.

«Что же мне делать – один против всех. Как поступить и куда мне идти?» – задавался вопросами магнитофон, а Ника ему подпевала. – «Тебя, мой друг, не обессудь, хочу с собой я взять. Но может стать смертельным путь, ты должен сам решать».

- Вад, помоги с обогревателями, - выглянул со второго этажа Саня. – Чёт не могу найти ведро. Давай пока тепло организуем, а потом поищем вместе.

Вадим отправился на помощь другу и совсем скоро обогреватели были расставлены по дому, а ценные указания, как с ними обращаться, розданы.

«Пройди свой путь, ты не сумеешь назад всё вернуть», - настаивал магнитофон, и ребята принялись искать вёдро. Саня и Вадим снова проверяли кладовку. Пока они там яростно шуршали, звенели и брякали, девушки обыскивали дом, бездумно заглядывая везде, где только возможно, чтобы потом быть уверенными в тщательности поисков. Лёлик закончил лепить снеговика и преступил к возведению крепости.

- Ну, чего? Нашли?
- Не-а. А вы?
- Тоже нет, пока, - перебрасывались фразами ребята.

«Что ожидает нас, друг, на пороге ада?!» – вопрошал магнитофон, но ему уже никто не подпевал. Дом был обыскан вдоль и поперёк, но вёдро так и не нашлось. Все уже изрядно проголодались - хотелось чего-нибудь горяченького. И тут Саня вспомнил, что ещё не искали в сарае. Всей компанией друзья направились к неказистому строению с надеждой отыскать предмет, как оказалось, первой необходимости. Маленький сарайчик не смог с комфортом разместить всех желающих в нём порыться. Девушки остались наблюдать на пороге, а парни, вместе со снующим под ногами Лёликом, бросившим крепость ради новых приключений, пытались отыскать заветное ведро в кучах садово-огородного инвентаря и хлама, который не поместился в доме. Но всё тщетно. Нашли только пару мотков верёвки.

- А что, если зачерпнуть воды кастрюлей? – предложил Вадим.
- Давай попробуем, - согласился Саня. – Реально уже жрать охота.

Решено. На кухне выудили самую большую эмалированную кастрюлю и привязали к обеим ручкам по верёвке. Ника перевернула кассету, всё же в такой ситуации музыка должна оставаться эпической: «Промчится времени поток, размыв твой подвиг, как песок. Твой дом разрушен…» Но все уже спешили к колодцу. Саня и Вадим аккуратно спускали кастрюлю, а все остальные с возбуждением наблюдали за процессом. Вот она коснулась дном поверхности, вот начала погружаться, зачерпывая воду – отлично! – осталось только поднять наверх. Но что-то пошло не так, полипропиленовая верёвка-шпагат развязалась и соскользнула с одной ручки. Кастрюля дёрнулась, разливая воду, на секунду повисла на второй ручке, а затем, с глухим всплеском ушла под воду.

- М-да, - разочаровано протянул Саня, - это кто ж так привязывает?
- Я думал нормально… - огорчился Вадим.
- Погнали за второй кастрюлей!

Всей гурьбой бросились в дом. Теперь «в космос» решили запускать кастрюлю поменьше из алюминия: она легче, объём меньше, а значит, нагрузка будет не такой большой и всё пройдёт, как надо. Саня принёс из кладовки моток капроновой верёвки, разрезал его примерно пополам, сам привязал обе половины к ручкам и зашагал к колодцу с «ракетой» в руках.

- А можно я попробую? – попросил Лёша.
- Ну… - Саня тревожно посмотрел на Свету. - Попробуй, только держи крепче.
- Я ему помогу! – Света ухватилась за одну верёвку, а её брат - за другую. Вместе они опускали вторую кастрюлю: Лёша всё время торопился, а Света старалась всё делать медленнее, ведь её верёвка казалась не такой уж длинной, и девушка опасалась, как бы она не оказалась совсем коротка. Однако, кастрюля благополучно добралась до поверхности. Но стоило только зачерпнуть воду, как Лёша дёрнул, что есть мочи. Кончик Светиной верёвки выскользнул из рук, кастрюля подскочила, ударилась о стенку колодца и плюхнулась в воду, утянув за собой и ту веревку, которую слишком энергичный Лёша почему-то не удержал.

- Да ёта-маёта! – воскликнул Саня.
- Просто у кого-то ручки из жопки, - подметила Ника.
- Просто у кого-то язык слишком длинный, - обиделась Света. – И вообще, столпились все тут! Ни пройти ни проехать!
- Я не специально, - попытался оправдаться Лёша.
«Но что-то новое в пении птиц, значит, нам прошлое не вернуть назад!» - возвестил магнитофон.
- Пойдём за третьей кастрюлей, - резюмировал Вадим.

На кухне захлопали дверцы – «командование» разыскивало подходящего «десантника», но тот упорно прятался. Раздосадованный оплошностью Лёша решил исправиться. К тому же ковш, висящий около рукомойника, вполне мог помочь справиться с задачей. Пока старшие были заняты поиском, Лёлик умыкнул ковшик, моток, и в гордом одиночестве вернулся на место «боевых действий». Не долго думая, малец кое-как привязал верёвку и закинул ковш в колодец. Тот оказался не дурак: в полёте благополучно отвязался и безнаказанно «дезертировал» прямиком на дно.

Кто захочет, чтобы его отругали? Предприимчивый Лёлик сделал вид, что ходил в «будуар» и как ни в чём небывало плюхнулся в кресло, предварительно незаметно кинув моток под стол, будто он сам туда завалился. К этому времени старшие нашли ещё одну кастрюлю, между прочим последнюю. Ей оказалась бывалая «посудина»: некогда надёжно закреплённые «улючины», теперь держались на одной заклёпке, дно почернело от копоти, а на «бортах» виднелись вмятины. Но кого бы это смутило? Корабль должен ходить под парусами пока может держаться на плаву. Не удивительно, что как только «шлюпка», раскачиваясь во все стороны и путаясь в «снастях», была спущена на воду и ощутила приятную наполненность, то сбросила удерживающую её силой верёвку и переквалифицировалась в «подводную лодку».

На этом бы остановиться? Но ребята вошли в раж, подстёгиваемый голодом. Ника предложила зачерпнуть воды чайником. Её идея всем понравилась, кто-то даже сказал: «Как мы раньше не догадались!» Поэтому у единственного чайника не оставалось выбора - он должен был стать добытчиком. Как только алюминиевый «доброволец» был спущен в колодец и оказался на поверхности, то сразу осознал всю несуразность затеи и стал сопротивляться погружению – крутился на круглых боках и так и сяк, лишь бы не зачерпнуть воду. Разгневанный Саня дёргал за верёвку, стараясь подавить сопротивление, но чайник не поддавался. Ника отдавала приказы, а все остальные окружили бетонное кольцо и с азартом наблюдали за «военными действиями». Но только было решено поднять «бунтаря» обратно, как верёвка лопнула (видимо перетёрлась во время предыдущего погружения о дефектные ручки), и чайник задумчиво поплыл внутри злосчастного колодца.

Конечно, надо его достать! «Застыв на ветру у синего льда, я скоро умру -
уйду навсегда», - доносилось из магнитофона, но никто его не слушал. Вооружившись жердями и палками разной длины, ребята пытались выудить своевольный чайник. О спокойствии и рассудительности позабыли все: каждый, кто дотягивался, яростно тыкал в несчастный сосуд. В результате вместо того, чтобы выудить, ребята всё больше и больше наполняли его водой. Когда была достигнута последняя капля терпения, чайник, грустно булькнув, ушёл под воду. А следом погибла кружка, которую Лёлик предложил в качестве нового «добровольца». Как ни странно, его уже никто не останавливал. Таким образом, большая папина кружка даже не успела коснуться воды, как уже была разбита о стенку, всё теми же проворными ручками Алексея.

В поисках того, чем бы ещё можно зачерпнуть колодезной водицы, была обнаружена пропажа ковша, но сейчас это уже никого не волновало. В одночасье обессилевшие ребята расселись в гостиной. Света тихонько поставила свою кассету, и певица Света кокетливо запела: «А может нет, а может да. А может это всё слова». Ника тоскливо размышляла, что так и до Баскова дойдет. Вадим думал о том, как сейчас хорошо львам «новых русских» - сыты, в тепле, и с золотым ватерклозетом. До Сани начинало доходить, что рано или поздно родители приедут на дачу и заметят пропажи. А Лёша достал чипсы и увлеченно хрустел – зачем о чём-то думать? Наверное, это и вырвало всех из оцепенения. Что делать? Достали газировку, бутерброды, чипсы – а всё не так плохо! Кроме того, можно немного перекусить и пожарить крылья!

- Надо было топить снег, - запоздало сообразил Саня.
- Надо было, - вздохнул Вадим.
- Ну, что сделано, то сделано! – подбодрила Света.
- Нет ума, и люди не дадут, - подвела черту Ника.
А Лёлик ничего не сказал. Вероятно, решил за умного сойти.

Свету сменил Цой, Цоя – Круг, Круга – Басков, и всё по кругу. Ребята спорили о музыке, обсуждали исполнителей, общих друзей, тусовки, родителей, и свои недавние похождения. Не без новых препон удалось вполне съедобно пожарить на мангале крылья и, наконец, насытиться. А как только стемнело, Ника включила обещанного «КиШа». Под зловещий рык: «Проклятый старый дом», она подзадоривала смельчаков заглянуть в кладовку в полной темноте. Желающих не нашлось, и через некоторое время все улеглись спать. Хоть помещения и прогрелись немного, всё равно было зябко, однако ребята быстро уснули. А на следующий день было решено доедать пельмени и лапшу быстрого приготовления в гостях у Светы и Лёши – их родителей не было дома. Собственно, так друзья и сделали, завершая свои увлекательные выходные.

* * *

Первые майские праздники.

- Серёж, что-то я не пойму, а где все кастрюли? И ковшик куда-то подевался…
- Сам не пойму. Хотел чаю попить – ни чайника нет, ни моей кружки. Наверно, воры забрались…

Родителям и в голову не пришло, что всё это притаилось на дне колодца.

Оценивается стройность повествования, взаимосвязь и очерёдность частей произведения, логика построения.

Отмечаются стилистические ошибки; оцениваются стилевое своеобразие, языковые средства, иными словами, мастерство автора владеть словом.