Перед маленькой девочкой стоит огромный шкаф, забитый книгами. Девочка достаточно любознательна для того, чтобы интересоваться книгами, но хочет читать про принцесс и воздушные замки. Она хочет прочесть новую книгу. Взгляд привычно бежит по корешкам книг, и задерживается на толстой книге в черно-белой суперобложке. Черные большие буквы на корешке привлекают внимание девочки. Она отодвигает стекло, берегущее книги от пыли, и берет в руки книгу. Она большая и кажется малышке скучной, ведь там совсем нет разговоров, но название «Горячий пепел» трогает какую-то струну внутри, и девочка начинает листать книгу, натыкаясь на картинки. Старые фотографии. Война? В книге было о войне? На фотографиях картины разрушения. Проваленный купол большого дома. Тени людей на асфальте, только вот тех, которые отбросили эти тени, на снимке нет. Девочка читает подписи под снимками, осознавая весь ужас произошедшего: тени на дороге это всё, что осталось от людей, растаявших от испытания страшного оружия, проведенного на людях. И на всю жизнь запомнит название города. Хиросима. Повзрослев, она прочтет эту книгу. А отец даст ей еще одну книгу о далекой стране, так непохожей по своему укладу на лихорадившую перестройкой державу, в которой она пока жила, и которая так скоро прекратит своё существование. В книге будет рассказываться о том, что воздух можно продавать не по квадратным метрам, а по кубическим метрам, и чем выше ты строишь, тем дороже платишь. Что женщины хуже в качестве работников, чем мужчины, потому что они иногда рожают детей, и не отдаются полностью нанимателю. Что человек, занимающий высокое положение может иметь хорошо начищенные, но с протертыми подошвами туфли, потому что жить в столице дорого, а высокому уровню необходимо соответствовать. И что для продвижения по карьерной лестнице важно за пять предложений объяснить путь от дома до работы. Коротко и лаконично, с использованием вежливых оборотов, потому что почтение – это так важно. Страна, похожая на сады камней, где пятнадцатый камень всегда прячется, никогда не показываясь наблюдателю, с какого угла не посмотри, и чтобы увидеть картину целиком надо выйти за рамки. Сменить угол перспективы. Или всегда гоняться за исчезающим камнем, оставаясь одним из многих.
Островное государство, скудные ресурсы, мало пригодной для сельского хозяйства земли, дрожащая земля под ногами и море, время от времени обрушивающееся на берега гигантскими волнами. Обожествление природы и стремление вечной борьбы с ней. Ками, живущие во всем, и вечно обновляющиеся храмы. Отречение сына бога от божественности в угоду сильного завоевателя, отравившего землю и умы и поселившего в сердца сильнейшую радиофобию. Стремление к новому, и любовь к традициям. Готовность убить себя, сдержанность до самоотречения, работоспособность до изнеможения. Это компенсируется сильнейшим пьянством, до беспамятства, воспринимаемое обществом с пониманием, потаканием маленьким слабостям в виде автоматов для продажи грязного женского белья. Умение ограничивать себя во всем, в том числе в месте для обитания, когда ты спишь в мотеле размером с прямоугольник, в котором помещаешься лишь ты и твои ботинки. И медитативность чайной церемонии, в которой каждый жест отточен и имеет значение, и смысл, и глубину. Цветущая сакура роняет свои лепестки на лица наблюдающих. Старики и дети собираются вместе и делают зарядку каждое утро. Мастеровой, обучающий подмастерья не наставлениями, а примером. «Повторяй за мной». «Копируй каждое движение». Это вершина мастерства. Следование традиции. Инициатива наказуема. Инициатива наказуема? Старые фамилии сменили названия кланов на более благозвучные для слуха гайдзинов термин «корпорация», не изменив своей сущности. Пожизненное рабство сменила система пожизненного найма, которого официально нет, но он есть. Как пятнадцатый камень в каменном саду. Боязнь выйти за рамки. Боязнь не выходить за рамки. И гайдзины, более агрессивные, так ненавидимые и являющие собой такой пример для подражания.
Человеческая жизнь ничто, важен путь, и как ты его окончишь. Путь самурая – смерть, служение, честь. Остальное лишь пыль под деревянными сандалиями. Следование за старшими, жесткая иерархия, бунт молодости, когда ты носишь яркие одежды и разноцветные волосы. Но потом приходит день, когда ты моешь голову, вытаскиваешь из ушей причудливые серьги, одеваешь черный костюм и, если ты везунчик, идешь на работу в корпорацию, которая для тебя станет ближе семьи.
Страна стариков, где за пожилыми следят роботы. Страна детей, запирающихся в собственном мире, ограниченном стенами комнат. Технологии, шагнувшие далеко в будущее. И стук монет подношения божествам, бросаемых в деревянные ящики на подворье храмов.
Сильнейшая ломка сознания, которое пережило это островное государство за последние два века: отказ от изоляции, фактическая оккупация, навязывание чужих идеалов, насильственный запрет на то, что являло собой основу общества. Конфискованные мечи, отправлявшиеся в переплавку. И фаталистическое пренебрежение своей землей, в попытке подчинить стихии человеческой воле, вершиной которого стала Фукусима. Обреченность персонала, действия или бездействия тех, кто обязан был действовать. И овощи с отравленных радиацией полей. Цена человека ничто, вопрос в стоимости недвижимости. И скрывающая всё улыбка. Тебе хорошо – ты улыбаешься. Тебе плохо – ты улыбаешься. У тебя умер отец – ты улыбаешься и зажигаешь ароматную палочку перед его фотографией, ведь иначе твоя скорбь привяжет его к этому миру. Ты празднуешь все праздники, которые считаешь красивыми, потому что только это правильно. И сдаешь тест на количество изученных тобой иероглифов.
Общество, одновременно крайне закостенелое и крайне передовое. Стоящее одной ногой тысячу лет назад, а второй – на столетия опередив соседей. А в промежутке – краткий миг, который можно назвать жизнью. Ничто не вечно, горы могут взорваться вулканами, или рухнуть оползнями. Очередная волна может смыть берег. Храм может сгореть, но возродиться вновь, если отстроят его ворота, обращенные на четыре стороны света. В вечности останутся лишь вершины творений человеческих рук и короткие строки, сложенные в предсмертном письме, обращенные к тем, кого любят.
Града сиянье туман одеялом укутал
Сбросит его лишь божественный ветер способен

Композиция литературного произведения. Статья написана доступным языком, можно ознакомиться.

стилистические ошибки, языковые средства, авторский стиль, а также создание японского колорита.

орфография и пунктуация.

Каждый выдуманный мир живёт по своим законам и подчиняется своей логике. Автор обязан хорошо ориентироваться в своём мире и быть проводником читателю, а не запутывать его и потом бросать в дебрях совсем одного. Если, например, вы решили сделать открытый финал, то постарайтесь подвести к нему читателя, а не резко обрывать повествование. Тоже касается и всех остальных частей вашего произведения.

«…Сверкающий диск луны, сквозь лёгкие облака бросал дрожащий свет на садовую дорожку. Плоские камни, устилавшие её, казались в этом свете серебряными блюдами, брошенными под ноги. Гэта1 негромко и глухо стучали по ним, словно далёкие тайко2, возвещающие начало фестиваля. Монах остановился, глядя вперёд. С лёгким шелестом бамбуковая палка в его руках завертелась. Звёздные блики, неяркими вспышками загорались на отполированном дереве. Из темноты с глухим свистом вылетела стрела».
Я отложила книгу и устало помассировала виски.
- Интересно, хоть одна книга о периоде диктатуры Тайро может обойтись без стрельбы исподтишка? – не заметив этого, я заговорила вслух.
- Конечно, нет, доченька, - испугав меня, мама сказала из коридора. – Такое уж время было. И не стоит молоденькой девушке разговаривать самой с собой. Дружка бы завела…
- Ох, мама! – я бросилась лицом в подушку, - я буду спать!
- Спи, спи… всё проспишь.
- Хр-р-р.
- Хрюшка? – мама засмеялась, - ладно, прости свою нудную мамочку. Спи. Дверь я прикрою.
Я закрыла глаза. Хотелось полежать, обдумать планы на завтра… Не успела. Сон пришёл сразу, вместе с легким стуком закрывающейся двери.
Солнце бросило шальной луч, сквозь неплотно прикрытые ставни прямо на моё лицо. Нос зачесался. Несколько секунд я пыталась согнать противного солнечного зайца. Безуспешно. Зато успешно проснулась. Подбежав к окну и распахнув ставни, я мстительно показала солнцу язык. Солнце не обиделось. Зато снизу, от дороги раздался смешок. Посмотрев вниз, я увидела на тротуаре незнакомого парня, одетого, однако, в гакуран3 нашей школы.
- Ещё и наш год, - отметила я его темно-синий галстук.
Он помахал мне рукой и пошёл вниз по улице. А я с пылающими ушами бросилась обратно на кровать.
- Вот дура-то… Эх, и это в такой день!
Впрочем, за пять минут я справилась с душевной травмой и направилась в ванну. А через полчаса уже спускалась в столовую.
- С Днём Рождения, доченька! – мама, не отрываясь от готовки, поздравила меня.
- Да! Ура! Я теперь взрослая!
- Ага. Шестнадцать лет не шутки. Ты теперь даже замуж можешь выходить.
- Мам! А без замужа можно? У меня даже парня нет.
- Ну, так заведи. Ты не в отца пошла, вполне симпатичная.
- Я тоже симпатичный! – отец подал голос из-за стола, где он читал газету, поглощая яичницу с беконом. – Иначе, с чего бы ты за мной увязалась?
- Я увязалась? Да это же ты за мной бегал. А я просто добрая была и пожалела.
- Вы бы хоть в праздники свои пикировки прекращали, а? – Устало попросила я. И тут же взбодрилась. – Папа, это хорошо, что ты ещё дома. Я возьму твой рюкзак?
- Бери, конечно. А зачем? – запоздало поинтересовался он.
- Спасибо! – Я подбежала и чмокнула его в щёку. – Фух, побрился плохо. А зачем... Я в поход пойду. Давно хотела.
- В горы собралась на целый день. – Мама сразу же сдала меня с потрохами. – Я её отговаривала, а она ни в какую. Майские цветы ей нужны…
- Весна еще, опасно может быть.
- Зимой, осенью и летом вы то же самое скажете. Но сегодня, мне, наконец, можно!
- За погодой следи. Если дождь или ветер поднимется – сразу домой. Горы не шутки. Тем более наши. Тут места опасные есть и чащи до сих пор дикие. Далеко от дороги не забирайся.
- Хорошо, папа. Я, правда, буду осторожной.
- Держи. – Мама протянула мне большую коробку бенто, которую, оказывается и готовила. – Тут на двух человек хватит, так что можешь взять с собой кого-нибудь.
- Спасибо. Но я одна пойду. Вечером увидимся. – И я, метнувшись в кладовку за рюкзаком, упрыгала наверх, в свою комнату, за давно собранными вещами.
- Вот коза выросла – услышала я ещё голос отца, - правильно говоришь, вся в тебя пошла.
Закрывшаяся дверь отрезала меня от возобновившейся ежеутренней пикировки моих родителей.
** ** ** ** **

Погода была отличная. Над асфальтом небо сияло такой голубизной, что сама дорога казалась бегущим вверх, в горы, ручьем. Сюрреалистичная, конечно, картина вырисовалась, но именно так мне казалось. Мой велосипед стал небольшой лодочкой, поднимающейся вверх по слегка рябящей поверхности ручья. Склоны гор были высокими стенами замков, в которых жили великаны…
- Так, так, Асаги, успокойся, - одёрнула я саму себя. – Ты уже взрослая, теперь ты учишься в старшей школе, хватит этих фантазий.
Увидев ответвление от главной дороги, тропинку, уходящую вглубь леса, я немедленно свернула на неё. Как подсказывала мне память, это было где-то здесь.
К чему я вообще всё это затеяла? Поход в горы на день рождения, прогулка в лесу? У меня была тайна. Не от окружающих тайна, а для меня самой. Слабые, полустёршиеся воспоминания о детстве. Когда я была совсем маленькой, в этих лесах ещё жили люди. Отдельные, несвязанные в поселки усадьбы старинных местных родов. Окружённые девственной природой и небольшими террасными полями на склонах гор. Осколки старой Японии, мира отдельных общин и изолированных кланов. Мой дед был последним из тех, кто жил так. И меня иногда привозили к нему из города на лето, поиграть на природе, пока родители продолжали свою увлекательную жизнь офисного планктона. Я мало что помню о том времени, но кое-что всегда меня волновало. Только вот после смерти деда вернуться сюда не удавалось никак. Одну меня не пускали, а родителям это было неинтересно. И вот – шестнадцать лет. Почти свобода и самостоятельность. Ну да, я по-прежнему вишу на шее предков, даже подработки у меня никогда не было, но разве это важно? Важно, что мне шестнадцать и я, наконец, смогу узнать, почему меня никогда не пускали в небольшую бамбуковую рощу, росшую неподалёку от дома деда. Не пускали строго, малейшая попытка пробраться туда тайком оканчивалась тем, что дед клал меня поперёк колен и лупил своей грубой, мозолистой ладонью по мягкому месту. А теперь мне шестнадцать, мои нижние регионы в полной безопасности и велосипед мчится по лесной тропинке легко и быстро. Вскоре показались заросшие кустарником и травой развалины дедовской минка4. Я поставила велосипед возле небольшого деревца сливы, сняла с багажника рюкзак и водрузила его себе на плечи.
- Рядовая Асаги к походу готова!
Тропинка к рощице нашлась сразу же. Словно ничего не поменялось тут за эти годы. Люди ушли, но всё остальное хранило вечную неизменность. Потрясающее спокойствие этих мест, независимость от текущих мимо лет поразило меня, так что я даже приостановилась, более внимательно оглядываясь вокруг.
- Нет, кое-что меняется, - пробормотала я, привычно переходя к разговору с самой собой. – Вот это дерево было маленьким саженцем в последний раз. А там кусты росли не так густо. Всё же это не мёртвое царство. Жизнь и тут идёт.
Мне стало скучно. И я быстрее зашагала к своей цели. Рядом с входом в рощицу я заметила обвязанную вокруг нескольких стволов симэнаву5.
- Интересно. – Я пригляделась. – Сидэ на ней как будто новые. Неужели сюда кто-то ещё приходит?
Дальше я шла настороженно. Бамбук рос всё гуще. Чем дальше я углублялась в рощу, тем темнее становилось вокруг. Густая листва почти не пропускала свет, превращая окружающее в зеленоватые подводные глубины, как их показывают в образовательных передачах. Если бы вдруг прямо по воздуху проплыла акула, ищущая осьминога на завтрак – я бы не удивилась! Впереди что-то засерело. Подойдя ближе, я увидела высокий, метра четыре, но неширокий обломок скалы. Словно зуб древнего чудовища он возвышался на небольшом холмике, посреди небольшой проплешины в окружающих зарослях. Вот сюда-то солнце проникало, да ещё как! Камень, так же как и деревья у входа в рощицу, был обвит несколькими рядами симэнавы. На мой взгляд, ничего особенного в этом куске гранита не было. Сняв с плеч изрядно надоевший рюкзак, я несколько разочарованно замерла. И вот это – моя великая тайна?
- Ну, хорошо, - начала вслух рассуждать я, - можно понять деда. Он боялся, что я поврежу что-нибудь в этом… хм, святилище? Но что здесь творится? Что священного в этом камне? Тут бывают ками? Или что? Кто обновляет сидэ? Может, есть какая-нибудь табличка?
Я подошла к камню и внимательно осмотрела его подножие, а потом полезла за него. Сзади тоже ничего необычного не было. Я на шаг отступила и… Нога не нашла опоры. Надежно укрытый высокой травой край обрыва подстерегал любопытных. Я почувствовала, что падаю. Время замерло. Я падала спиной вперед и место камня перед моими глазами медленно, словно во сне стало занимать синеющее небо с ехидным и злорадствующим глазом солнца. Я закрыла глаза и сжалась, ожидая удара. Рывок, толчок, резкая боль в ноге и… ничего больше. Я продолжала держать веки плотно сомкнутыми.
- Я не против подержать тебя ещё, но хотелось бы знать – ты в порядке?
Незнакомый голос раздался прямо над ухом.
- Ками-сама, ты пришёл спасти меня? – не открывая глаз, я спросила у голоса.
- Ни к чему быть столь формальной. Мы ведь одногодки. Юкизава Ками к твоим услугам, госпожа Фудзибаяси Асаги.
- А сам-то! – странный диалог продолжался. – Мог бы тоже не быть столь формальным. И вообще, ты кто? И где?
- Я же представился. А увидеть меня ты не сможешь…
- Ты призрак?
- Нет, просто если ты не супердевочка, то не можешь видеть с закрытыми глазами.
- Что? Ах! – я, наконец, открыла глаза.
Я никуда не падала, более того – в позе принцессы лежала на руках парня.
- Отпусти! Ты что делаешь, извращенец! – от неожиданности я заметалась и тут же закричала от боли.
- Тише, тише, - парень, успокаивающе заговорил. – Когда падала, ты рассадила себе ногу. Я ничего плохого не делал, просто поймал тебя. Не волнуйся, я сейчас аккуратно опущу тебя.
Так он и сделал. Почувствовав землю под ногами, я сделала шаг и тут же нога подвернулась. Парень снова подхватил меня под руку.
- Опирайся на меня пока. Левая нога у тебя, видимо в порядке, можно опираться на неё. А вот правая…
Я посмотрела на свои ноги. Правая штанина моих любимых джинс была разорвана почти до колена. По коже змеился уродливый порез. Выступившая кровь смешалась с серой пылью. Я задрожала.
- Не волнуйся, порез не выглядит глубоким, но всё же его надо обработать и отвезти тебя в больницу.
- Странно, но почти и не болит – соврала я.
- Именно поэтому ты покрыта холодным потом? Ладно, как ты добиралась сюда?
- На велосипеде. Но он там, у минка деда. – Я махнула рукой в сторону предполагаемого местонахождения моего фикси. И только тогда обратила внимание…
Мы стояли в небольшой ложбинке, а над нами почти двадцатиметровый обрыв. Видимо я упала именно оттуда.
- Э-э… ты поймал меня, когда я падала оттуда?
- А ты падала откуда-нибудь ещё? – парень насмешливо посмотрел на меня.
- Да я не о том! Ты что, супергерой? Такое только в манге бывает! Нельзя поймать человека, падающего с такой высоты. Ты кто такой?
- Я же представлялся уже. Юкизава Ками. С этого года мы с тобой одноклассники, Фудзибаяси. Да и до этого учились в одной средней школе, просто в разных параллелях. Правда, ты, судя по всему, меня и не замечала – несколько меланхолично закончил он.
- А-а-а-а!
- Что такое?
- Сегодня утром! Парень на тротуаре.
- Ну да, я живу неподалёку. Я немного обрадовался, когда ты показала мне язык. Хотя потом понял, что не мне.
- Забудь это! И постой…
- Стоять нам нельзя.
- А?
- Тучи собираются. Ты ранена. Нам надо скорее выбираться отсюда. Пожалуйста, успокойся и давай займемся спасением? Поговорим потом, я обещаю.
- Прости, - я постаралась успокоиться и оценить ситуацию. – Я не смогу идти, прости. Может ты сможешь вызвать сюда скорую?
- Не хочу оставлять тебя тут. И дождь скоро пойдет. Думаю, надо выбираться самостоятельно.
Он повернулся ко мне спиной, немного присел и вытянул назад руки.
- Полезай на спину, будем подниматься к твоему велосипеду.
- Но, но… - я не нашлась с возражениями, и обречённо вздохнув, полезла ему на закорки.
Я бы хотела описать этот подъем на двадцатиметровый обрыв, но не смогу. Видимо моё неловкое движение вызвало дикую боль в ноге, и я потеряла сознание. Впервые в жизни, кстати. Пришла в себя уже возле развалин старого дома. Мой рюкзак, который я оставляла на поляне с камнем, лежал рядом. Видимо мой спаситель, поднявшись на обрыв, прихватил ещё и его.
Сквозь полуопущенные веки я разглядывала его. Среднего роста, среднего телосложения, средней внешности. Типичный японский подросток. Не верилось, что он мог поймать меня, падавшую с двадцати метров, потом затащить на эти же метры и, теперь, спокойно складывать вещи в передний багажник моего фикси.
- Ты пришла в себя, – он повернулся ко мне. – Давай обработаем твою рану. Прости, я порылся в твоем рюкзаке. К счастью, там есть аптечка.
- Спасибо тебе.
- Поблагодаришь потом. – Он достал баночку с обеззараживающей жидкостью и ватные тампоны. – Может быть немного больно.
Нежными и аккуратными движениями он стал обрабатывать порез на моей ноге.
- Отлично. Порез неглубокий, только кожа сильно рассечена и поэтому так много крови. Но кости, видимо, не задеты. Отделаешься синяком.
- Ох и здорово. Представляю, какой фурор я произведу в первый день в школе.
- За неделю может и сойдет… В конце концов можно и гольфы надеть. А теперь, давай наложим повязку.
Под его ловкими руками повязка вышла аккуратной и даже немного элегантной. Он отошёл к велосипеду, закончил складывать мои вещи и подвел его ко мне.
- Я должен держать велосипед. Попробуй сесть на багажник сама, пожалуйста.
Уцепившись за его протянутую руку, я с трудом встала и на одной ножке допрыгала до велосипеда. Угнездившись на багажнике, вопросительно посмотрела на него.
- Что ж, отправляемся!
И мы отправились. Даже не думала, что мой старый велосипедик может так быстро ехать, да ещё и с грузом. Правда, ехали мы под горку, но я, с перевязанной ногой, которую боялась согнуть, аэродинамики явно не добавляла. Теперь у меня была возможность повнимательнее рассмотреть моего спасителя, вернее его спину.
- Довольно широкая, - неосторожно прошептала я.
- Ага, - Юкизава обернулся ко мне, - дорогу не так давно расширяли, слишком много аварий было зимой на этих склонах.
Я не стала рассеивать его заблуждение относительно того, о чём говорила.
- Хорошо, кстати, что у тебя повязка.
- Это ещё почему? Фетишист?
- Езда вдвоем на велосипеде по городу карается штрафом в двадцать тысяч йен. У меня, конечно, есть немного свободных денег, но тратить их на штрафы, - он негодующе фыркнул. – А так любой полицейский нам поможет или хотя бы приставать не станет.
- Ещё раз спасибо тебе. Даже не знаю, как я смогу отблагодарить тебя. Не скажешь?
- Хм, а что ты готова сделать?
- Что угодно!
- Вот как,.. – парень ненадолго замолчал. – Что ж, я тогда знаю чего просить.
- И что это? – невольно я прикрыла рукой грудь.
- Это только если ты сама захочешь – он немного нервно рассмеялся. – Моя просьба будет более… странной.
- Не волнуйся. – Видя, как он замялся, я преисполнилась невесть откуда взявшейся решительности. – Ты спас мне жизнь. Это величайший долг, который может быть. В самом крайнем случае, если не смогу исполнить твоего желания – просто извинюсь.
- Отличное решение, - засмеялся Юкизава. – Тогда слушай. Моё желание – стань моей невестой на три года в старшей школе и живи в моем доме, ведя хозяйство.
- Мне послышалось?
- Стань моей невестой на три года в старшей школе и живи в моем доме, ведя хозяйство.
- Мне не послышалось! С ума сошёл?!
- Значит, откажешь?
- Конечно, да.
- Ну и ладно.
Он отвернулся и продолжил сосредоточенно гнать велосипед к городу. Я продержалась минут десять.
- Может, что-то ещё захочешь? Ну, вместо того, - прервала я тишину.
- Не бери в голову.
Я посмотрела на небо. Тучи постепенно закрывали гору. Вовремя мы уехали. Я представила, как ждала бы скорую под проливным дождём с саднящей ногой, посреди мокрого леса. Или лежала бы у подножия обрыва с переломанными ногами, а вода постепенно топила бы моё неподвижное тело в грязи.
- Да и мать с отцом никогда не согласятся.
- Это не проблема. Я умею уговаривать.
- Я тебе так нравлюсь?
- Еще со второго класса средней школы. К тому же я не прошу ответа. Просто поживёшь три года со мной, а потом решишь.
- Я не умею готовить.
- Испытывая голод можно довольно быстро освоить азы.
- Ну, если мама разрешит…
- Йи-ии-ха!
Мне показалось, мы немного взлетели. И поехали заметно быстрее.
В больнице дежурный врач осмотрел мою ногу, похвалил повязку сделанную Юкизавой и выдал мне несколько таблеток от возможной головной боли.
Потом мы направились к моему дому. Нога уже почти не болела, поэтому до входной двери я смогла дохромать самостоятельно. Обернувшись, я увидела замершего у калитки, вцепившегося в руль велосипеда своего «жениха».
- И чего стоим? Ты же вроде собрался устраивать переговоры?
- А ты точно согласишься, если я смогу убедить твоих родителей?
- Ты как-то слишком робок внезапно стал. Не уверен в себе?
- Просто хочу велосипед припарковать. Я мигом!
Я открыла дверь.
- Я вернулась!
- С возвращением, доченька. – Мама рассмотрела меня и запричитала, - Ох, что с твоей ногой? А я же говорила тебе, что в горах опасно! Что случилось? Тебе больно? Вызвать врача? Или лучше поедем в больницу?
- Успокойся, мама. В больнице я была, ничего страшного не случилось. Правда, джинсы придётся превращать в шорты.
- Ты уверена?
- А что ещё с ними рваными делать можно?
- Я не про джинсы, глупенькая. Я спросила, уверена ли ты, что всё в порядке.
- Так врач сказал. Просто поверхностная рана, рассечена кожа. Никаких последствий через недельку.
- Что ж, это хорошо. – Мама присела на стул. – А что это за молодой человек позади тебя? Ты уезжала одна же?
- Просто я послушная дочь.
- При чём тут это? И ты вовсе не послушная.
- Ты сказала мне завести себе парня.
- И?
- И вот он!
- Он? То есть, парень?
- Ну, вроде похож. Не девушка, точно.
- Как-то ты быстро.
- Сама же постоянно приставала.
- Но не так же – пошла в горы, привела непонятно кого, еще и одежду испортила.
- Мам.
- Что?
- Во-первых, ему явно неудобно, мы тут о нём в третьем лице говорим. А, во-вторых, он не просто парень.
- А кто ещё?
- А ещё он меня спас и он мой жених, если ты согласишься.
- А-а?
- Остальное он объяснит тебе сам, – и, я быстренько сбежала наверх.


** ** ** ** **

Через час я не выдержала, тихонько спустилась по лестнице и подкралась к кухне. Юкизава сидел за столом, мирно разговаривая с матерью о всяких пустяках и поедая онигири.
- Это как-то ненормально.
- Заходи, заходи, доченька. Мы тут с Ками-куном как раз обсуждали школу.
- Ты его уже по имени зовёшь?
- Ну, твой жених всё-таки. Да и парень он классный. Повезло тебе.
- Спелись? Так быстро? – я повернулась к Юкизаве. – Ты ей мозги промыл? Как ты это сделал? Ты кто?
- Юкизава Ками. Мы просто поговорили. Твоя мать очень мудрая женщина, к тому же очень любящая свою дочь.
- Ох, Ками-кун, засмущал ты меня. – Мама мелко засмеялась, прикрывая лот ладошкой и отвернулась.
- С ума сойти! Мама, что с тобой? Ты так себя даже в подпитии не вела!
- Ну что ты говоришь, доченька. – Мама покраснела. – Ками-кун, не слушай её, она просто ревнует немного.
- Точно мозги промыл. Плазмой? Ты инопланетянин?
- Юкизава Ками. Я твой одноклассник и жених на три года, забыла?
- О, боги! Дайте мне силы.
- Прекращайте цирк, - отец подошёл сзади и отодвинул меня, входя в комнату. – Ками-кун, надеюсь, ты немного исправишь нашу непутёвую дочь, и она хотя бы говорить поменьше будет.
- Приложу все усилия!
- И вы уже спелись? Успели? Папа, ты когда вернулся?
- Минут двадцать назад. Очень удивился.
- За двадцать минут убедил? Тут без гипноза не обошлось. Скажи мне честно – ты кто?
- Юкизава Ками.
- Это я уже слышала! – я устало махнула рукой. – Ладно, если всех всё устраивает – мне всё равно. Давайте покушаем.
- Последний ужин дома, - всхлипнула мама. – Ты хоть навещай нас.
- Ни за что!
- Конечно, мама, она будет приходить к вам каждые выходные, я обещаю.
- Уже мамой зовёшь?
- Не нервничай ты так, выпей чаю.
Я сдалась и молча пила чай, пока мои родители, перебивая друг друга, разговаривали с подозрительным незнакомцем, отважным спасителем и моим женихом. Устала…
** ** ** ** **

Переезд прошёл очень просто. Огромную сумку с моими вещами Юкизава навьючил на мой многострадальный фикси и мы отправились. Дополнительные вещи, а так же мои учебники и книги отец обещал привезти на неделе. Думаю, его на это обещание сподвигло простое любопытство, а не желание помочь. Ну, и ладно. Главное – результат.
Мой новый дом оказался в самом деле неподалёку. Собственно, в паре кварталов. Невысокое, двухэтажное строение, стилизованное под традиционное, с небольшим садом, в маленьком пруду которого, под табличкой «Владения Леонарда Иммануила Третьего» жила черепашка.
Кухня, ванная, туалет и гостиная на первом этаже, две небольшие спаленки и комната-студия – на втором. Уютно, даже слишком. И очень чисто.
- Это ты сам так всё устроил? – спросила я Юкизаву, стонающего под тяжестью сумки.
- Нет, тут почти всё так и было. – Он воспользовался моим вопросом , чтобы сделать себе перерыв. – Семпай, которой принадлежит дом, после окончания школы уехала на пару лет путешествовать и попросила меня за ним присмотреть. Вот и живу.
- Ого, интересно. А кто эта семпай?
- Ящерица, – ответив так, Юкизава снова схватился за сумку. – Можешь менять тут всё как захочешь. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя дома.
За неделю, что оставалась до начала учебного года, я, под руководством Юкизавы (зови меня по имени, говорил он мне, ха-ха), освоила приготовление яичницы, тостов с джемом и осьминожков-сосисок. На самом деле удивительно, но когда я смотрела, как он с утра уплетает недожаренную яичницу с подгоревшим беконом – мне становилось теплее на сердце. Вскоре, готовила я уже с удовольствием. В первые же выходные, когда вернулась домой, очень удивила маму, забрав её тетрадку с рецептами. А вскоре еще начались занятия. Я не была парией, но особенно близких подруг или друзей у меня никогда не было. Поэтому, многое из того, что я узнала благодаря Ками ( да, я всё же стала звать его по имени), было мне в новинку. Возвращаться вместе из школы, заходить в кафешки, готовить уроки, ужинать и смотреть кино. И всё это вдвоём. Всегда есть с кем обсудить новый клип или горячие новости об одноклассниках, погулять или просто молча посидеть в садике, лениво наблюдая, как оранжевая, в лучах заката, черепаха пытается поймать стрекозу.
Поразительные ощущения. Думаю, я только в эти дни стала понимать, что такое счастье. Нет, конечно, не стоит думать, что я влюбилась в своего неожиданного жениха. Просто он открыл мне столько нового, что чувство благодарности переполняло меня.
Хотя, я замечала за ним некоторые странности. Он всегда был очень внимателен, замечая малейшие изменения моего настроения. Но иногда… Иногда на него как будто что-то находило. Он становился молчалив, глаза теряли блеск и его ответы в такие моменты становились односложными. Я не могла понять чем вызваны это периодические смены настроения. Они не были регулярными, я не могла уловить никакой закономерности в их появлении. Вот, например, случай, когда мы пошли в магазин.
- Ками, давай зайдем сегодня в «Фэмили март»?
- Конечно. Ты хочешь купить что-то конкретное?
- Знаешь, я подумала – сколько мы ещё будем есть из чашек хозяйки дома? Мы, вроде как надолго устроились, пора обзавестись своей посудой. Вдруг разобьём?
- Эх, а я уже обрадовался, что ты стала думать как заправская домохозяйка. А ты всего лишь о своей неуклюжести беспокоишься.
Он меня поддразнивал, но глаза загорелись радостными огоньками. А когда я купила две чашки для риса - одну поменьше для себя, а вторую – ему, с парным рисунком, он явно был счастлив. А уже через пять минут, когда мы подошли к остановке, глаза его потухли, он побледнел и замолчал. И такие вещи происходили регулярно. Он молчал, а я не решалась спросить, но наблюдала внимательно. И вот однажды вечером к нему кое-кто пришел. Я уже видела этого человека, он приходил несколько раз, когда я только переехала к Ками. Ками сказал, что этот человек – опекун хозяйки дома. Они почти не разговаривали, так что я никак не могла понять их взаимоотношений. Но в этот раз этот человек пришёл как раз в период, когда Ками опять загрустил и сидел на пороге дома. Я увидела Младшего (так его почему-то называл мой жених), из окна второго этажа и спускалась поприветствовать гостя. Шлёпая по лестнице, я услышала их беседу и замерла от неожиданности.
- Ты опять в меланхолии, юный Ками?
- Не юный, а не успевший состарится, будет вернее.
- Какие твои годы…
- Ты знаешь сам, какие… Года три, в лучшем случае и пшик! – Ками взмахнул рукой, как будто стряхивая мусор со стола.
- Ты уверен?
- Старый храм разрушен и сгнил, сидэ на симэнаве вокруг священного камня я вешаю сам, даже моё болото исчезает. Последний жрец ушёл и кому я теперь нужен?
- Вспомни своё прошлое. Мы ведь спорили с тобой, ещё когда император Сатохито объявил начало эпохи Камбун6. Не ты ли тогда утверждал, что люди – лишь пища богов и ценности не имеют.
- Что ж, ошибаются все. Даже вы, мудрые и могучие ошиблись с людьми – не так ли?
- Уел, - Младший засмеялся. – И всё же, я не пойму, почему ты загрустил именно сейчас. То, что такой конец неизбежен, ты знал уже давно. И я всегда думал, что тебя это не сильно волнует.
- И не волновало. В конце концов, умереть я не могу, ведь я и не рождался. Просто ещё одна капля дождя упадёт в лужу и станет чем-то большим. Что в этой капле ценного? Ведь лужа – значительнее… Так я думал. Такой дурак был.
- Что изменилось?
- Я изменился. Жизнь изменилась. Всё вокруг изменилось. Она, - Ками махнул рукой в сторону двери, - пришла.
- Удивительно. Простая девочка. Я проверял – правда, обычный человек.
- Сам в шоке.
- Ты будешь ей говорить?
- Нет.
- Будет ли это справедливо по отношению к ней?
- Кого волнует справедливость? Это будет добрее. Исчезну я – исчезнет и память обо мне. Был, и не стало.
- Как твоё болото.
- Да, пока лежит снег, это просто ложбина наполненная снегом. Когда снег растает – это болото и гибель для любого. Ударит мороз – вновь, просто впадина на плече горы.
- Ты уверен, что она забудет?
- Уж в этом-то я уверен. Много я встречал ками, и всех забывали, как только они уходили. Или их забывали и тогда они уходили.
- Бедный старый молодой бог, - Младший шагнул к Юкизаве и обнял его. – Я не смогу сказать тебе, что ты не прав, я не смогу тебя утешить. Но, я знаю одну вещь. Надежда – помогает. Я не знаю, как. Я не знаю, когда. Чем дольше я живу, тем меньше я понимаю, как это всё работает. Но люди, люди слишком часто делали невозможное. Я приду ещё. Пока же, мне пора. И помни, что я сказал. Надежда.
** ** ** ** **

На негнущихся ногах я поднялась наверх, надеясь, что Ками меня не заметит, и упала на кровать в своей комнате. Вот значит в чём разгадка его имени и фамилии7, вот почему он такой странный, вот почему он смог спасти меня и почему родители согласились отпустить меня с ним. Обманщик и подлец! И трус! Древний бог, который исчезает, потому что люди перестали в него верить. Осколок прошлого, который решил поиграть в юность. Негодяй! Он научил меня жарить бекон и готовить яичницу, делать осьминожков из сосисок и скатывать онигири. Я купила нам парные чашки для риса. Мерзавец! Он, видите ли, исчезает! Питекантроп горный! А я? Обо мне он подумал? « Просто забудет»! Панда лысая! Да я его… Я его… Я…
Я его спасу! Я буду верить в него и удержу здесь, рядом. Я буду с ним, и он не исчезнет. Я подарю ему обычную жизнь, полную серых будней, сырой яичницы и тяжёлой учёбы. Я уверена, что смогу. Младший сказал же, что надежда есть. Я буду верить!

Композиция литературного произведения. Статья написана доступным языком, можно ознакомиться.

стилистические ошибки, языковые средства, авторский стиль, а также создание японского колорита.

орфография и пунктуация.

Каждый выдуманный мир живёт по своим законам и подчиняется своей логике. Автор обязан хорошо ориентироваться в своём мире и быть проводником читателю, а не запутывать его и потом бросать в дебрях совсем одного. Если, например, вы решили сделать открытый финал, то постарайтесь подвести к нему читателя, а не резко обрывать повествование. Тоже касается и всех остальных частей вашего произведения.

Посадочный модуль прорвался сквозь жёлтые облака и устремился вниз, к зубчатой гряде островов. Мои зрительные нервы были подключены к оптическим сенсорам аппарата, и я успел во время снижения увидеть океанские воды на месте Корейского полуострова и Шаньдуна.
Вместе со мной в тесном нутре модуля, увитые множеством кабелей и страховочных ремней, находились ещё двое. Фирм и Формоза, мои помощники. Для их поколения них Земля была лишь материалом из учебников. Они вводили корректировки в курс аппарата, направляя его к Хонсю.
Скальная порода, заплатки бесплодной почвы, остатки городов. Неутешительная картина. Впрочем, именно этого и ожидали те люди, которые в начале новой эры участвовали в проекте «Салютис». Я как раз успел на предпоследний из космических кораблей, увозивших всех желавших покинуть обречённый мир. Далеко не для всех была очевидна неизбежность новой, всесокрушающей войны. Многие верили, что среди власть предержащих возобладает разум. А если и не возобладает, но победит непременно их сторона. Так что нельзя сказать, что корабли «Салютиса» были переполнены. Из десятимиллиардного населения он охватил пятьдесят тысяч человек.
Пока модуль заходил на посадку, я подумал, что лишь отчаяние привело меня в тогдашнюю штаб-квартиру «Салютиса». Каждый корабль был воплощением экспериментальных технологий, и слишком велик был шанс крушения...
- Фирм, - связался я с пилотом, когда мы миновали Фудзияму, - сядем в Осаке, возле здания Умэды.

Как я и ожидал, от этого знаменитого двойного небоскрёба остался лишь холм из обломков. Впрочем, большинство городов представляли собой не более чем оплывающие развалины, занесённые иногда снегом, иногда песками. Некоторые мелкие города сохранились лучше, но никаких следов жизни пока наши разведчики не обнаружили. Фиолетовый цвет океанской воды намекал, что и в воде скорее всего всё умерло.
- Воздух не пригоден для дыхания, - произнесла Формоза.
Я это знал и так, поскольку мой ходячий саркофаг был оборудован всеми необходимыми для изучения окружающей среды приборами. Но Формозе нужно было записать аудиофайл для своего доклада. Именно она преследовала научные цели. Фирм выполнял роль пилота, а я... Ваш покорный слуга был ходячим музейным экспонатом, связывавшим этих современных людей с прошлым.
Немногочисленные люди, которые родились ещё на Земле, продлевали свою жизнь, не брезгуя ничем. Я и сам боюсь отказаться от своей бренной оболочки, которая не развалилась окончательно лишь благодаря множеству жизнеобеспчивающих систем. А всё из-за травм, полученных много лет назад во время бунта на нашем корабле.
Наша экспедиция на Землю составлена даже не из тех, кто родился во время переселения, а из тех, чья жизнь началась под новым солнцем. Я и немногие другие живые реликты пользовались среди этих ребят непререкаемым авторитетом. Хотя и не заслуженным, если честно.
Активировался канал связи с «Виа Ветус» - нашим кораблём, оставшимся на орбите Земли. Ему же предстояло вернуть нас к звезде Кеплер-22, солнцу нашего нового мира.
- Асканий высадился в Афинах и готов установить контакт с вами, - сообщил механический голос.
Все искусственные спутники уже вышли из строя, и теперь лишь с помощью «Виа Ветус» я мог общаться с теми командами, которые высадились в Европе.
Асканий принадлежал к тому же поколению родившихся на Земле, что и я. Он отвечал за поиск различных ценностей, которые могли бы уцелеть. Он рассказал мне, что афинский акрополь не так уж сильно пострадал. В трюмах «Виа Ветус» найдётся место для всего акрополя, вырезанного вместе с его основой. Асканий был до отвращения доволен.
- Помнится, ты мечтал побывать в Японии, - прервал он рассказ о своих находках. - Ты говорил об этом в наш последний день на Земле, в том севильском баре. Помнишь?
- Да.
Что ж, такое трудно было забыть. Асканию предстояло лететь на последнем корабле, через десять месяцев после меня. Я растрачивал ставшие ненужными деньги различными ненужными способами - впрочем, их не так уж и много было, так что себя не обкрадывал. Асканий некогда помогал мне опубликовать мой перевод одной средневековой сирийской хроники - напрасный труд, тоже потерявший к тому времени смысл. Кого могут волновать журнальные статьи, когда на пороге катастрофа? Асканий оплатил мне путешествие в Испанию, чтобы я мог напоследок насладиться красотами его родины. И Севилья отнюдь не была единственным городом, который я посетил.
- Да, Асканий, помню. - Я обозрел развалины. - Но определённо предпочёл бы побывать здесь в иное время.
Я посмотрел в затянутое жёлтыми облаками небо, за которым нас ожидал «Виа Ветус».
- Возвращаться на самом деле некуда. История прежнего человечества завершилась только так, как должна была. Повторит ли новое те же ошибки?

Композиция литературного произведения. Статья написана доступным языком, можно ознакомиться.

стилистические ошибки, языковые средства, авторский стиль, а также создание японского колорита.

орфография и пунктуация.

Каждый выдуманный мир живёт по своим законам и подчиняется своей логике. Автор обязан хорошо ориентироваться в своём мире и быть проводником читателю, а не запутывать его и потом бросать в дебрях совсем одного. Если, например, вы решили сделать открытый финал, то постарайтесь подвести к нему читателя, а не резко обрывать повествование. Тоже касается и всех остальных частей вашего произведения.