Возвышающаяся над долинами белоснежная вершина уже несколько месяцев была окутана паром и глухой грохот время от времени заставлял пасущихся овец тревожно поднимать головы, прислушиваясь. В последние дни грохот стал чаще и сильнее, а легкие облачка над макушкой горы превратились в настоящие тучи. Правительство давно эвакуировало все окрестные деревни, и местность обезлюдела. Тревожное ожидание висело в воздухе. Что-то опасное приближалось.
И вот, наконец, ночью вулкан заговорил. Задрожали и разошлись мощные пласты породы на вершине, облака пара, вулканического пепла и сажи взметнулись в тёмное небо, заставляя мрак сгуститься. Жёлто-красным полыхнули глубины, и под фейерверк раскалённых камней огненные реки ринулись вниз. Несколько недель изливалась лава, погребая под собой долины и холмы, деревни и поля. А потом гора снова уснула, ещё на несколько сотен лет. Черно-серые языки лавовых полей начала покрывать оседавшая пыль. А на месте одной из деревень нашли кусок базальта, видимо, исторгнутый из самых глубин вулкана во время первичного взрыва. На плоском в целом камне несколько вмятин и выпуклостей создавали иллюзию несколько удивлённого женского лица. Любопытную находку поместили в витрину музея в ближайшем городе и забыли.
Через несколько лет там её увидела невысокая, восточного типа женщина. Надолго замерев перед камнем, она, казалось, вслушивается во что-то другим недоступное.
- Ну надо же, - сказала она наконец и вышла из музея. Постояла немного, щурясь под ярким солнцем Италии, и ушла. А лицо на камне стало ещё более удивлённым.

- Интересно… Что-то меняется. Я чувствую… как бы это назвать? Ладно, придумала же я слово «интересно», могу и для этого придумать. Надо только постараться. Время у меня есть. Кстати, тоже интересная концепция это «время». Я не сразу пришла к ней, но когда ввела её в оборот, стало гораздо проще определять процессы, а не одномоментные события. Думаю, у меня есть сродство с этим «временем». Я лучше воспринимаю то, что длится, а не происходит сразу. Наверное, это связано с моей природой, но к этому вопросу я пока не подошла. Однако я отвлеклась. Возможно, это как-то связано со строением кристаллической решетки? Сигналы идут не параллельно, а распределяются в объеме. Вот и прыгаю с темы на тему. Надо как-то освоить искусство концентрации. Вернёмся к чувству. Итак, что оно собой представляет? Процесс? Конечно. Оно протяженное во времени и меняет свою интенсивность. В то же время, в нём нет определенности. Не могу предсказать его изменения. К тому же оно вызвано внешними воздействиями. Думаю, я вполне точно описала это чувство. Пора дать ему имя. Назову его… хм, «ожиданием». Точно. Я жду чего-то неопределённого. Да. И вызвано это тем, что происходит вокруг.

- А, привет, Рафаолло! Нечасто увидишь тебя в городе. Что заставило тебя спуститься с твоих любимых предгорий?
- О, Дюка, ты-то мне и нужен!
- Я же просил не называть меня этим прозвищем! То, что моя фамилия Абруцци, не делает меня их родичем!
- Да ладно тебе, нормальная у тебя фамилия. Не стоит быть таким принципиальным!
- Я социалист, Рафаолло! И звать меня герцогом…
- Ладно, ладно, я прошу прощения. Итак, Люка, я счастлив, что встретил именно тебя. Ты же знаком с разными высоколобыми чудиками. Скажи, сможешь познакомить меня с кем-нибудь, кто выслушает пастуха, а не отмахнётся от меня как овца от надоевшей мухи?
- А кто тебе конкретно нужен? Хотя, постой. Ты по поводу своего возлюбленного стада?
- Нет, совсем нет. Ты же уже знакомил меня с доктором Сабаттини. Так что с овечками теперь всё всегда в порядке. Нет, я по другому вопросу.
- Ну, раз не стадо - значит вулкан. Две страсти у тебя в жизни.
- В этот раз угадал. Да, я волнуюсь.
- Ну, хорошо, познакомлю тебя с профом Брагадини. Он как раз работает в местном краеведческом музее. Пойдем?
- Конечно же. Спасибо, Люка!

- Так вот, ожидание. Да. Появилось не так давно. Думаю, примерно в тот момент, когда этот противный гнейс начал поджимать меня снизу. Я сразу ему сказала, что так не делают. Но он лишь молча крошился. Не люблю я эти сланцы. Слишком уж слоистые. Откуда же им набраться стойкости характера? Вот граниты или, скажем, мы, базальты – другое дело. Хотя, возможно, он не так и виноват. Я ощущаю некоторое повышение давления и температуры. Наверное, что-то и впрямь происходит. И это рождает мои ожидания. И ещё одно. Любопытство. Да, признаться, моя жизнь хороша. Тепло и уютно, довольно просторно. Ну, было просторно. Теперь уже не так. Но несколько однообразно. Конечно, однообразие – это наш базальтовый конёк, но всё же. Интересно, почему я такая? Общалась не так давно с гранитом, так он меня не понял. Говорит, что лежал и лежать продолжит, и не надо, мол, его трогать. Вернемся всё же к ожиданиям. Они растут. Удивительно. Я становлюсь жадной, как кварцы. Хочется всё больше и больше нового. Кажется, я от этого даже трескаюсь. Хм, и правда, трескаюсь. Только не от любопытства. Это габбро давит снизу. Говорит, их выносит наверх. А где же гнейс? Искрошился… Что-то приближается.

- Рафаолло! Эй, Рафаолло, да погоди же ты!
- О, Люка, прости, не сразу услышал.
- Ну, ты и бегаешь. Подожди, отдышусь немного. Вот… что жизнь… на свежем воздухе с людьми делает. Скачешь по городу, как твои овечки по склонам.
- Да ладно тебе, я медленно шёл. Задумался немного.
- О чём говорили с Брагадини? Да ещё так долго. Часа три прошло, не меньше же.
- О вулкане, конечно же. В последнее время овцы стали очень неохотно идти на пастбища на склонах. А позавчера – вообще отказались. И даже по ночам неспокойны, мечутся в загонах, блеют. Я всё рассказал профу. Он говорит, что, возможно, животные чувствуют какие-то перемены. Обещал послать группу для проверки вулкана.
- И вы об этом разговаривали три часа?
- Да нет, - Рафаолло смущенно вздохнул, - потом мы говорили о музыке.
- Аа… Он нашёл твою ахиллесову пяту.
- Никаких пяток он не трогал! Мы просто говорили!
- Это иносказание…
- Я так и думал. Ну, мне пора.

Становится некомфортно. Давление снизу растет, и мне кажется, я уже значительно выше, чем была до начала всех этих событий. Да и температура поднимается. Может, простыла… Хотя базальты не болеют. Значит, дело в другом. Любопытно. Ладно, приму как гипотезу, что я лезу вверх. Что меня там ждёт? Ожидания возросли ещё больше. Правда вот есть и негативные стороны. Под давлением моя поверхность искажается, мнется. Я чувствую, что не столь гладкая как прежде. Это, конечно, расстраивает. Все вокруг взволнованы. Даже граниты начали перешёптываться. А уж более легковесные породы трещат без умолку. А, они трещат, потому что раскалываются под давлением. Некоторые даже плавятся. Вот это, я понимаю – страсть! Так стремятся к новому. Поддерживаю! Но я пока не плавлюсь, просто края немного обвисают и скругляются. Подтяжку придётся делать. Но это потом. А сейчас… а сейчас что-то произойдет. Давление возросло неимоверно. Что это? Ужасный грохот! Давление упало сразу же. Кажется… кажется, я… как это назвать? Мне так легко… и какой-то свист? Пусть будет «полёт». Да, я лечу. Здорово! Вот это перемены! Интересно, что будет дальше?

- О, Спаситель Рафаолло! Снова рад тебя видеть.
- Да ты что, Люка. Какой я тебе Спаситель?
- Тебя теперь все так называют. Ты и твои овечки спасли множество жизней.
- Тогда уж и профа надо как то называть, ведь это он мне поверил и послал проверку.
- А его и называют – ангел Брагадини. Ха-ха.
- Еретики вы все…
- Да ладно тебе, все просто счастливы. Столько жизней удалось уберечь. А что это ты несешь?
- Да вот, в подарок профу. Нашел на месте одной из деревушек. Камень как камень, но присмотрись.
- Хм, а… вижу. Очень похоже на женское лицо. А она симпатичная…
- И удивлённая. Ну, пока! Пойду, найду профа.
- До встречи, Рафаолло!

Тезаурус.(стащено из Вики)
База́льт — магматическая вулканическая горная порода основного состава нормального ряда щёлочности из семейства базальтов. Название, возможно, происходит от греч. βασικός — «основной», или, по другой версии, от эфиопского basal (bselt, bsalt) — «кипящий», «железосодержащий камень», так как в рукописях Плиния Старшего упоминается, что первые базальты появились из Эфиопии. Плутоническим аналогом базальтов является габбро, а гипабиссальным аналогом — долериты. К разновидностям базальтов относят траппы. Преобладают среди других кайнотипных (слабо изменённых) вулканических пород.
Гáббро (итал. gabbro) — магматическая плутоническая горная порода основного состава, нормального ряда щелочности из семейства габброидов. Главными минералами габбро является основной (богатый анортитовым компонентом) плагиоклаз и моноклинный пироксен, иногда также содержатся оливин, ромбический пироксен, роговая обманка и кварц, в качестве акцессорных присутствуют апатит, ильменит, магнетит, сфен, иногда хромит.
Гнейс (от нем. Gneis) — метаморфическая горная порода, главными минералами которой являются плагиоклаз, кварц и калиевый полевой шпат (микроклин или ортоклаз), в подчинённом количестве могут присутствовать биотит, мусковит, роговая обманка, пироксен, гранат, кианит, силлиманит и другие минералы.
По химическому составу гнейсы близки гранитам и глинистым сланцам.
Саксонские рудокопы определяли словом «гнейс» выветренную рыхлую породу, сопровождающую рудные тела.
Гнейсы являются одними из наиболее распространённых в земной коре пород. Они слагают большую часть гранитно-метаморфического слоя континентальной земной коры, который обнажается на кристаллических щитах (например, Балтийский, Украинский, Канадский, Алданский) и слагают фундаменты древних платформ (например, Сибирская).
Наиболее древние из известных в настоящее время на Земле пород — серые гнейсы района Акаста, слагающие фундамент эократона Слейв Канадского щита: их возраст 3,92 млрд лет.
Однако далеко не все гнейсы имеют древний возраст — известны гнейсы кайнозойского возраста, формирование которых связано с высокотемпературным метаморфизмом (например, в гранитно-метаморфических ядрах кордильерского типа).

Сентябрьское солнце заливало класс слегка потускневшим с лета, но, всё же ярким и тёплым светом. Все вокруг здоровались, делились впечатлениями о прошедших каникулах, хвастались отдыхом и сувенирами. Итихара и Осака на задней парте занимались тем же.
- И как тебе поездка к родителям?
- Средненько. Конечно, я рад был с ними повидаться. Но городок при военной части – не самое весёлое место в мире, тем более летом. Откровенно говоря, я жутко скучал. Хотя, отец пару раз вывозил меня в океан на рыбалку – вот это было шикарно. Тунца не поймал, но зато вытащил небольшую акулу. Вот это была борьба! Правда, как только её достал из воды – она сдалась. Я думал, акулы понастойчивее.
- Круто! В океане я никогда не рыбачил. Завидую.
- А у тебя как? Как ты провёл лето?

- Без тебя очень скучно. Я, конечно, много гулял, но все поразъехались, и было одиноко. И вот однажды вечером я шёл по улице, где живёт Мидзуки…
- И что ты там делал? – перебил Итихара. - Она же в стороне от нашей…
- Гулял я. Случайно.
- Ага. Ну, а дальше?
- И тут я увидел, как к ней заходит этот её женишок новоявленный. Хираи Такуми. Я заинтересовался и немного подошёл.
- Насколько немного?
- Во двор…
- Во двор?..
- К окну на веранде…
- И?
- Они разговаривали в гостиной. Там была ещё Котоно, Акияма Мария и какой-то мужик, я его раньше не видел. Они называли его Младший.
- А, я слышал о нём. Это опекун Мидзуки.
- В общем, слышно было плохо, и я подошёл ближе.
- Шпион?
- Просто интересно стало…
- Ага, это многое объясняет. Ладно, что там дальше?
- Ну, ты же знаешь Котоно…
- При чём тут Котоно?
- Вот и я думал, при чём тут она? А она возьми и появись за спиной. Как по волшебству. Одним словом, через минуту я стоял и краснел в гостиной Мидзуки.
Они немного пошептались и обступили меня.
- И что нам с ним делать, если он шпион? – Котоно, как всегда, спросила напрямик.
- Шпионов расстреливают, – это Мидзуки.
- Или сжигают, - Акияма-сенсей.
- Или расстреливают и сжигают, - Котоно.
- Тише вы, кровожадные. – Их остановил Младший. – Такуми, это за тобой он сюда пришёл, так что высказывайся.
- Хм, почему бы не взять его с нами? – Хираи повернулся ко всем лицом. – Осака, возможно, ошибся, но он сможет нам помочь и тем исправить свою оплошность.
- Я не ошибался! – на автомате выкрикнул я, но сразу же задумался. – А куда вы меня хотите взять?
- В экспедицию. Узнаешь позже. – Младший повернулся к Акияме-сенсей. – Думаю, ребят лучше усыпить на старте?
- Как скажешь. – Она подняла руку, и пришла темнота.

- Слушай, ты же не.., – Итихара зажмурился и помотал отрицательно головой. – Ладно, это неважно.
- Что? – Осака пристально посмотрел на друга и вопросительно приподнял бровь.
- Забудь.
- Ну, хорошо. – Осака огляделся по сторонам. – Странно, до сих пор нет учителя.
- Ты когда в школу шёл, хоть расписание смотрел? – Итихара тяжело вздохнул. – Первый урок – самоподготовка. Как я понял, у учителей собрание по поводу Культурного фестиваля, вместе с местной администрацией. Так что можешь смело продолжать.
- Понял.

- Незнакомый потолок… - я пришёл в себя в неизвестном помещении. Потолок был очень странный. Словно набранный из тонких металлических полос, он цилиндрическим сводом прикрывал комнату.
Я встал с кровати, на которой лежал. Пол и стены, оказывается, были сделаны из того же материала, но покрыты краской.
- Я тут точно не бывал. – Оглядываясь по сторонам, я оценил спартанскую обстановку комнаты.
Невысокая кровать, небольшой шкафчик рядом, несколько полок на стенах и маленький стол с крутящимся стулом.
- Жить можно, но больше на тюрьму смахивает.
- Где ты видел тюрьму, хотела бы я знать? – Котоно стояла в дверном проёме, искусно скрытом до этого в стене. – Меня очень смущает твой жизненный опыт. Думаю, надо запретить сестре с тобой общаться. А то наберется от тебя тюремных привычек и пойдет по кривой дорожке.
- Я читал!
- Читал? Ты? Ну и ну. Не знала. – Котоно сделала большие глаза и преувеличено удивилась. – Как-нибудь расскажешь, как это.
- Что - это? – Я ведь знал, что это ловушка, но всё равно клюнул.
- Ну, читать, для такого человека, как ты.
- Я умею читать!
- Да?
- Я же в школу хожу!
- Хм, ладно, может, и правда можешь. – Котоно вздохнула. – Впрочем, речь не о твоих скрытых талантах. У нас собрание, пошли.
Она развернулась и вышла. Мне многое хотелось ей сказать, но она же… Спорить с Котоно – всё равно, что пытаться высечь море. Так что я просто пошёл за ней.
Мы прошли по странному трубообразному коридору и вошли в небольшой зал. Всё было сделано из того же материала, что и комната, где я очнулся.
Все, кого я видел в доме Мидзуки, кроме Акиямы-сенсей, были здесь.
- Добро пожаловать на борт! – странными словами меня приветствовал Младший.
В двери вошел ещё один человек. Чем-то он неуловимо напоминал Младшего, но словно был взрослее. Хотя возраст определить у обоих было очень сложно.
- А вот и Старший, - Младший поклонился вошедшему и продолжил: – Что ж теперь можно провести наше собрание на борту « Полосатого червячка».
- А? – сказать, что я был в шоке – значит сильно преуменьшить мои чувства.
- Ты в космосе, дурачок. – Почти ласково Котоно обратилась ко мне. - А эти двое – инопланетяне.
Я замер.
Пристальные взгляды двух взрослых, насмешливый Котоно, сочувствующий Хираи и любопытствующий Мидзуки… Я был окружен ими как загнанный в ловушку зверёк.
- Э-э-э, - сказал я единственное, что пришло мне в голову.
- Ладно уж. Котоно, покажи ему тут всё. А Младший поможет. – Старший отдал распоряжение и уселся на казавшийся очень неудобным стул возле стены.
- Я тоже пойду. – Влез Хираи. – Это интересно, да и одного раза мне не хватило. Лучше повторю.
- А я посижу тут, - Мидзуки села напротив Старшего. – А вы не потеряйтесь, как в прошлый раз.
- Потеряться? – спеша за Котоно по коридору, я не мог не спросить. – Как это?
- Да она шутит. Тут негде потеряться. Это маленький кораблик. Типа яхты.
- Научно-исследовательский бот, Котоно. – Младший сразу же её поправил.
- Я просто упрощаю для него.
- Не надо для меня упрощать! Я все слова знаю!
- Все? А ну, повтори три раза и быстро – синхрофазотрон.
- Синхрофазотрон, синхафазантон, синхафазертрон.
- О чём и речь. – Котоно засмеялась. – Ладно, запомни фразу: «Нажать кнопку и больше не дергаться».
- Запомнил.
- Ну-ка, повтори.
- Нажать кнопку и не дёргаться, нажать кнопку и не дёргаться, нажать кнопку и не дёргаться.
- Три раза зачем?
- Упс…
- Забудем. Ты понял смысл фразы?
- Конечно!
- И в чём он?
- В том, чтобы нажать кнопку и не дёргаться.
- Верно. Удивлена.
- Только вот…
- Что?
- Что это значит?
- Хм, что значит? Значит, что ты должен нажать кнопку и не дёргаться.
- Это я понял. Для чего это запоминать? Что эта кнопка делает?
- А! Понятно. В общем, это главное правило обращения со здешними инструментами и оборудованием.
- Что?
- Они, - Котоно кивнула в сторону Младшего, - слишком ленивые, чтобы создавать разные правила. Так что почти всё у них действует по такому принципу. Нажимаешь кнопку и не дёргаешься.
- Всё?
- Всё! Захотел поесть – нажал кнопку на кухне и не дёргаешься. Захотел одеть скафандр – нажал кнопку у шлюза и не… Почистить корпус – нажал кнопку… Сходить в туалет - …
- Хватит! Я понял уже!
- А вот и нет! Туалет – исключение!
- А-а?
- Там две кнопки – большая и маленькая. Важно не перепутать, а то больно…
- Ну, хорошо, - Младший, наконец, вмешался, в то что грозило стать худшим кошмаром. – Теперь буду рассказывать я.
Дальше обзорная экскурсия и тренировка проходила вполне внятно и спокойно.
Мы возвращались в зал совещаний, когда я услышал песню. Пела, конечно же, Мидзуки.

Мелодия была очень необычная. Лёгкая и в то же время серьёзная. Она звала за собой и словно сияющая дорожка из звёзд расстилалась в бездонных чёрных провалах космоса. Голова кружилась, и мне казалось, что стены вокруг тают, и я лечу, свободный и немного грустный. И я полетел. Носом в пол, прямо внутрь комнаты.
- Умудриться споткнуться на этом корабле, где идеально ровные полы и нет ни одного порога…Только ты, Осака, такое можешь. – Котоно, как всегда, была немножечко беспощадной.
Мелодия ещё звучала в моих ушах, и я напел её, вставая.

И посмотрел на Мидзуки. Она правильно поняла мой невысказанный вопрос.
- Я впервые услышала её в исполнении Мегурине Луки. Потом стала искать и, оказалось, что оригинал – русская песня. Саундтрек к фантастическому фильму. Очень красиво. И неплохо подходит к обстановке. Правда, не думаю что им, - она показала на Старшего и Младшего, - она может понравиться. Никогда не видела их искусства. Видимо, дело в том, что они учёные сухари. Весь корабль – голые белые стены. Ни одной картины или гравюры. Музыки тоже нет.
- Хм, вот в чём дело, - Старший понимающе кивнул. – Я видел, что тебе тут неуютно, но причину не понимал. Теперь ясно. А по поводу искусства… Оно, конечно, у нас есть, но не похоже на ваше.
- А какое оно? Расскажите?
Старший вопросительно посмотрел на Младшего, и тот кивнул. – Время есть, к поясу астероидов мы подойдем минут через пятнадцать.
- Ну, тогда ладно. В общем, у нас нет, и никогда не было, даже подобия такого массового искусства как у вас. Поэтому мы так сильно и недооценили степень его влияния на океан воображения. Для нас искусство теснейшим образом связано с созиданием. Мы можем видеть многие вещи, о которых вы знаете только теоретически. Создавая предмет, мы видим движения частиц в материи, из которой он состоит. Движения и взаимодействия полей служат нам краской. А то, как созданная вещь становится частью Вселенной – заменяет нам музыку.
- То есть, вы играете для других, что-то делая? – Мидзуки привстала от удивления.
- Нет. Это не получится. Мы видим по-разному. Каждый по-своему. То, что одному представляется танцем, для другого – бессвязное движение. Наше видение зависит от интересов, увлечённости и мастерства. Есть, конечно, общее, но оно для всех одинаково, а значит - неинтересно. А вот то, что даёт индивидуальность – другим непонятно. Когда Младший создает вещи – я могу оценить только функциональность. То же самое – когда я делаю тела или организмы – он не видит того же, что я. Из-за этого – мы художники лишь для себя.
- Ох. – Мидзуки зажала рот, горестно вскрикнув. – Вы, должно быть, так одиноки… Когда я пою, Осака радуется, и Котоно может это оценить. А вы…
- Ну, хорошо. – Младший прервал повисшую гнетущую тишину. – Мы на месте. Пора поработать. Не зря же мы летели. Нам нужен ряд минералов для работы. Так что давайте их добудем.

- Меня терзают смутные сомнения… - Итихара пристально посмотрел на Осаку.
- Ничего не знаю! Как всё шло, так и рассказываю!
- Ну-ну. – Такаи тяжело вздохнул и посмотрел в открытое окно. Над школой, в пронзительно голубом небе, парил гордый и одинокий птиц.
- Хорошо ему, - Осака ткнул пальцем в небо. – Летаешь себе под солнышком…
- Ага, в ушах ветер, в лапах мышь. – Итихара снова повернулся к другу. – Продолжай уж свой рассказ.

Мне не повезло. Работать пришлось в паре с Хираи. Младший взял с собой Котоно, Старший остался на корабле управлять, а Мидзуки отослали на кухню, чтобы нас накормить после работы.
Я одел скафандр и защёлкнул конец страховочного троса. Всё было в порядке, и я шагнул к шлюзу. Когда переходная камера закрылась, отключилась искусственная гравитация. Я даже не успел испугаться, когда открылся наружный люк, и меня буквально выплюнуло в космос. Некоторое время я висел в пустоте.
- Давай сюда, - в наушнике раздался голос Хираи, и справа внизу замигал его фонарь.
Вспомнив инструктаж, я зацепился гравилучом за парящий неподалеку корпус корабля и оттолкнулся в сторону мерцающего света. Подплыв к Хираи, я увидел, что он уже возится с небольшим буровым модулем. Нам надо было нажать кнопку, чтобы распаковать его, а потом нажать еще одну кнопку для установки модуля на куске камня, висящем рядом с нами. То, что легко было сделать в корабле в нормальных условиях, тут, в пустоте, без привычной тяжести, превратилось в ряд акробатических трюков. Всё же мы справились, и модуль прицепился к астероиду. Компьютер уже проецировал на стекло шлема траекторию к следующему куску материи.
Когда мы устанавливали третий модуль, я задел страховочный трос. И вдруг он отцепился и поплыл в сторону. Я дёрнулся за ним, но только закрутился вокруг оси. Паникуя, я потерял всякое представление о пространстве. Перед глазами пролетали изъеденные кратерами мертвые камни, куски чёрного пространства между ними и всполохи сигнальных огней установленных модулей. Я просто заледенел. Вся Вселенная вращалась вокруг меня. Я был её центром. Одиноким и бессильным пупом мироздания. Это подавляло. Я был слишком мал и слишком ничтожен. Я не знал…
- Ты в порядке? – голос Хираи разорвал черную пелену паники и вращение остановилось. Я осмотрелся, успокаиваясь. Он держал меня за пояс скафандра и его гравипистоль тащил нас к кораблю.
- Ах! Я забыл про него!
- Что?
- Про гравилуч. Мой трос отцепился и я запаниковал. И забыл, что у нас же есть гравипистоль, с помощью которого мы двигаемся. Трос и не нужен. А ты спас меня.
- Не спас.
- А?
- Ты сам сказал, ты просто забыл про пистоль. Не потерял его, а забыл о нём.
- Не понял?
- Ты не в опасности, пока у тебя есть пистоль. Так, что я не «спасал» тебя. Просто помог.
- Да. Спасибо. Но знаешь…
- Что?
- Я всё равно не признаю тебя женихом Мидзуки! Я люблю её и буду бороться с тобой!
- Я понял… но лучше выключи общую трансляцию. Есть же частные каналы!
- А-а-а-а-а-а-а-а!

- И тут я проснулся. – Осака немного испуганно посмотрел на потемневшее от гнева лицо Итихары.
- Я ЗНАЛ! - Тот внезапно вскочил и нанёс безжалостный удар шинигами ( ребром ладони по голове).
- За что!?
- Сколько… сколько у тебя баллов по японскому? – Итихара, задыхаясь от ярости, спросил присевшего от боли друга.
- А?
- Сколько баллов у тебя за тест японского языка?
- Восемьдесят, - удивлённо ответил Осака, и тут же получил ещё один удар.
- Завтра же, завтра пойдешь к Морисаки-сенсею и попросишь его перепроверить твой тест.
- Это ещё зачем?
- Потому что ты не понимаешь по-японски! – В ярости воскликнул Итихара. – Я не спрашивал тебя о том, что тебе приснилось. Я спросил лишь, как ты провёл лето!
А за соседней партой, посмеиваясь, перешёптывались меж собой две девушки.
- Котоно, кажется, у нас всё вышло!
- Я же говорила, Мидзуки. Он всё и всегда делает, как нам надо. Не надо ничего выдумывать. Осака всегда помогает своей наивностью.
- Ага! – Но Мидзуки слегка покраснела. – Хотя, концовка его рассказа очень смущает.
Котоно лишь злобно усмехнулась.

«…Сверкающий диск луны сквозь лёгкие облака бросал дрожащий свет на садовую дорожку. Плоские камни, устилавшие её, казались в этом свете серебряными блюдами, брошенными под ноги. Гэта1 негромко и глухо стучали по ним, словно далёкие тайко2, возвещающие начало фестиваля. Монах остановился, глядя вперёд. С лёгким шелестом бамбуковая палка в его руках завертелась. Звёздные блики неяркими вспышками загорались на отполированном дереве. Из темноты с глухим свистом вылетела стрела».
Я отложила книгу и устало помассировала виски.
- Интересно, хоть одна книга о периоде диктатуры Тайро может обойтись без стрельбы исподтишка? – не заметив этого, я заговорила вслух.
- Конечно, нет, доченька, - испугав меня, мама сказала из коридора. – Такое уж время было. И не стоит молоденькой девушке разговаривать самой с собой. Дружка бы завела…
- Ох, мама! – я бросилась лицом в подушку, - я буду спать!
- Спи, спи… всё проспишь.
- Хр-р-р.
- Хрюшка? – мама засмеялась, - ладно, прости свою нудную мамочку. Спи. Дверь я прикрою.
Я закрыла глаза. Хотелось полежать, обдумать планы на завтра… Не успела. Сон пришёл сразу, вместе с легким стуком закрывающейся двери.
Солнце бросило шальной луч сквозь неплотно прикрытые ставни прямо на моё лицо. Нос зачесался. Несколько секунд я пыталась согнать противного солнечного зайца. Безуспешно. Зато успешно проснулась. Подбежав к окну и распахнув ставни, я мстительно показала солнцу язык. Солнце не обиделось. Зато снизу, от дороги раздался смешок. Посмотрев вниз, я увидела на тротуаре незнакомого парня, одетого, однако, в гакуран3 нашей школы.
- Ещё и наш год, - отметила я его темно-синий галстук.
Он помахал мне рукой и пошёл вниз по улице. А я с пылающими ушами бросилась обратно на кровать.
- Вот дура-то… Эх, и это в такой день!
Впрочем, за пять минут я справилась с душевной травмой и направилась в ванну. А через полчаса уже спускалась в столовую.
- С Днём Рождения, доченька! – мама, не отрываясь от готовки, поздравила меня.
- Да! Ура! Я теперь взрослая!
- Ага. Шестнадцать лет не шутки. Ты теперь даже замуж можешь выходить.
- Мам! А без замужа можно? У меня даже парня нет.
- Ну, так заведи. Ты не в отца пошла, вполне симпатичная.
- Я тоже симпатичный! – отец подал голос из-за стола, где он читал газету, поглощая яичницу с беконом. – Иначе, с чего бы ты за мной увязалась?
- Я увязалась? Да это же ты за мной бегал. А я просто добрая была и пожалела.
- Вы бы хоть в праздники свои пикировки прекращали, а? – Устало попросила я. И тут же взбодрилась. – Папа, это хорошо, что ты ещё дома. Я возьму твой рюкзак?
- Бери, конечно. А зачем? – запоздало поинтересовался он.
- Спасибо! – Я подбежала и чмокнула его в щёку. – Фух, побрился плохо. А зачем... Я в поход пойду. Давно хотела.
- В горы собралась на целый день. – Мама сразу же сдала меня с потрохами. – Я её отговаривала, а она ни в какую. Майские цветы ей нужны…
- Весна еще, опасно может быть.
- Зимой, осенью и летом вы то же самое скажете. Но сегодня мне, наконец, можно!
- За погодой следи. Если дождь или ветер поднимется – сразу домой. Горы не шутки. Тем более наши. Тут места опасные есть, и чащи до сих пор дикие. Далеко от дороги не забирайся.
- Хорошо, папа. Я, правда, буду осторожной.
- Держи. – Мама протянула мне большую коробку бенто, которую, оказывается, и готовила. – Тут на двух человек хватит, так что можешь взять с собой кого-нибудь.
- Спасибо. Но я одна пойду. Вечером увидимся. – И я, метнувшись в кладовку за рюкзаком, упрыгала наверх, в свою комнату, за давно собранными вещами.
- Вот коза выросла, – услышала я ещё голос отца, - правильно говоришь, вся в тебя пошла.
Закрывшаяся дверь отрезала меня от возобновившейся ежеутренней пикировки моих родителей.


Погода была отличная. Над асфальтом небо сияло такой голубизной, что сама дорога казалась бегущим вверх, в горы, ручьем. Сюрреалистичная, конечно, картина вырисовалась, но именно так мне казалось. Мой велосипед стал небольшой лодочкой, поднимающейся вверх по слегка рябящей поверхности ручья. Склоны гор были высокими стенами замков, в которых жили великаны…
- Так, так, Асаги, успокойся, - одёрнула я саму себя. – Ты уже взрослая, теперь ты учишься в старшей школе, хватит этих фантазий.
Увидев ответвление от главной дороги, тропинку, уходящую вглубь леса, я немедленно свернула на неё. Как подсказывала мне память, это было где-то здесь.
К чему я вообще всё это затеяла? Поход в горы на день рождения, прогулка в лесу? У меня была тайна. Не от окружающих тайна, а для меня самой. Слабые, полустёршиеся воспоминания о детстве. Когда я была совсем маленькой, в этих лесах ещё жили люди. Отдельные, несвязанные в поселки усадьбы старинных местных родов. Окружённые девственной природой и небольшими террасными полями на склонах гор. Осколки старой Японии, мира отдельных общин и изолированных кланов. Мой дед был последним из тех, кто жил так. И меня иногда привозили к нему из города на лето, поиграть на природе, пока родители продолжали свою увлекательную жизнь офисного планктона. Я мало что помню о том времени, но кое-что всегда меня волновало. Только вот после смерти деда вернуться сюда не удавалось никак. Одну меня не пускали, а родителям это было неинтересно. И вот – шестнадцать лет. Почти свобода и самостоятельность. Ну да, я по-прежнему вишу на шее предков, даже подработки у меня никогда не было, но разве это важно? Важно, что мне шестнадцать и я, наконец, смогу узнать, почему меня никогда не пускали в небольшую бамбуковую рощу, росшую неподалёку от дома деда. Не пускали строго, малейшая попытка пробраться туда тайком оканчивалась тем, что дед клал меня поперёк колен и лупил своей грубой, мозолистой ладонью по мягкому месту. А теперь мне шестнадцать, мои нижние регионы в полной безопасности, и велосипед мчится по лесной тропинке легко и быстро. Вскоре показались заросшие кустарником и травой развалины дедовской минка4. Я поставила велосипед возле небольшого деревца сливы, сняла с багажника рюкзак и водрузила его себе на плечи.
- Рядовая Асаги к походу готова!
Тропинка к рощице нашлась сразу же. Словно ничего не поменялось тут за эти годы. Люди ушли, но всё остальное хранило вечную неизменность. Потрясающее спокойствие этих мест, независимость от текущих мимо лет поразило меня, так что я даже приостановилась, более внимательно оглядываясь вокруг.
- Нет, кое-что меняется, - пробормотала я, привычно переходя к разговору с самой собой. – Вот это дерево было маленьким саженцем в последний раз. А там кусты росли не так густо. Всё же это не мёртвое царство. Жизнь и тут идёт.
Мне стало скучно. И я быстрее зашагала к своей цели. Рядом с входом в рощицу я заметила обвязанную вокруг нескольких стволов симэнаву5.
- Интересно. – Я пригляделась. – Сидэ на ней как будто новые. Неужели сюда кто-то ещё приходит?
Дальше я шла настороженно. Бамбук рос всё гуще. Чем дальше я углублялась в рощу, тем темнее становилось вокруг. Густая листва почти не пропускала свет, превращая окружающее в зеленоватые подводные глубины, как их показывают в образовательных передачах. Если бы вдруг прямо по воздуху проплыла акула, ищущая осьминога на завтрак – я бы не удивилась! Впереди что-то засерело. Подойдя ближе, я увидела высокий, метра четыре, но неширокий обломок скалы. Словно зуб древнего чудовища он возвышался на небольшом холмике, посреди небольшой проплешины в окружающих зарослях. Вот сюда-то солнце проникало, да ещё как! Камень, так же как и деревья у входа в рощицу, был обвит несколькими рядами симэнавы. На мой взгляд, ничего особенного в этом куске гранита не было. Сняв с плеч изрядно надоевший рюкзак, я несколько разочарованно замерла. И вот это – моя великая тайна?
- Ну, хорошо, - начала вслух рассуждать я, - можно понять деда. Он боялся, что я поврежу что-нибудь в этом… хм, святилище? Но что здесь творится? Что священного в этом камне? Тут бывают ками? Или что? Кто обновляет сидэ? Может, есть какая-нибудь табличка?
Я подошла к камню и внимательно осмотрела его подножие, а потом полезла за него. Сзади тоже ничего необычного не было. Я на шаг отступила и… Нога не нашла опоры. Надежно укрытый высокой травой край обрыва подстерегал любопытных. Я почувствовала, что падаю. Время замерло. Я падала спиной вперед, и место камня перед моими глазами медленно, словно во сне стало занимать синеющее небо с ехидным и злорадствующим глазом солнца. Я закрыла глаза и сжалась, ожидая удара. Рывок, толчок, резкая боль в ноге и… ничего больше. Я продолжала держать веки плотно сомкнутыми.
- Я не против подержать тебя ещё, но хотелось бы знать – ты в порядке?
Незнакомый голос раздался прямо над ухом.
- Ками-сама, ты пришёл спасти меня? – не открывая глаз, я спросила у голоса.
- Ни к чему быть столь формальной. Мы ведь одногодки. Юкизава Ками к твоим услугам, госпожа Фудзибаяси Асаги.
- А сам-то! – странный диалог продолжался. – Мог бы тоже не быть столь формальным. И вообще, ты кто? И где?
- Я же представился. А увидеть меня ты не сможешь…
- Ты призрак?
- Нет, просто если ты не супердевочка, то не можешь видеть с закрытыми глазами.
- Что? Ах! – я, наконец, открыла глаза.
Я никуда не падала, более того – в позе принцессы лежала на руках парня.
- Отпусти! Ты что делаешь, извращенец! – от неожиданности я заметалась и тут же закричала от боли.
- Тише, тише, - парень, успокаивающе заговорил. – Когда падала, ты рассадила себе ногу. Я ничего плохого не делал, просто поймал тебя. Не волнуйся, я сейчас аккуратно опущу тебя.
Так он и сделал. Почувствовав землю под ногами, я сделала шаг и тут же нога подвернулась. Парень снова подхватил меня под руку.
- Опирайся на меня пока. Левая нога у тебя, видимо в порядке, можно опираться на неё. А вот правая…
Я посмотрела на свои ноги. Правая штанина моих любимых джинс была разорвана почти до колена. По коже змеился уродливый порез. Выступившая кровь смешалась с серой пылью. Я задрожала.
- Не волнуйся, порез не выглядит глубоким, но всё же его надо обработать и отвезти тебя в больницу.
- Странно, но почти и не болит – соврала я.
- Именно поэтому ты покрыта холодным потом? Ладно, как ты добиралась сюда?
- На велосипеде. Но он там, у минка деда. – Я махнула рукой в сторону предполагаемого местонахождения моего фикси. И только тогда обратила внимание…
Мы стояли в небольшой ложбинке, а над нами почти двадцатиметровый обрыв. Видимо я упала именно оттуда.
- Э-э… ты поймал меня, когда я падала оттуда?
- А ты падала откуда-нибудь ещё? – парень насмешливо посмотрел на меня.
- Да я не о том! Ты что, супергерой? Такое только в манге бывает! Нельзя поймать человека, падающего с такой высоты. Ты кто такой?
- Я же представлялся уже. Юкизава Ками. С этого года мы с тобой одноклассники, Фудзибаяси. Да и до этого учились в одной средней школе, просто в разных параллелях. Правда, ты, судя по всему, меня и не замечала – несколько меланхолично закончил он.
- А-а-а-а!
- Что такое?
- Сегодня утром! Парень на тротуаре.
- Ну да, я живу неподалёку. Я немного обрадовался, когда ты показала мне язык. Хотя потом понял, что не мне.
- Забудь это! И постой…
- Стоять нам нельзя.
- А?
- Тучи собираются. Ты ранена. Нам надо скорее выбираться отсюда. Пожалуйста, успокойся и давай займемся спасением? Поговорим потом, я обещаю.
- Прости, - я постаралась успокоиться и оценить ситуацию. – Я не смогу идти, прости. Может ты сможешь вызвать сюда скорую?
- Не хочу оставлять тебя тут. И дождь скоро пойдет. Думаю, надо выбираться самостоятельно.
Он повернулся ко мне спиной, немного присел и вытянул назад руки.
- Полезай на спину, будем подниматься к твоему велосипеду.
- Но, но… - я не нашлась с возражениями и, обречённо вздохнув, полезла ему на закорки.
Я бы хотела описать этот подъем на двадцатиметровый обрыв, но не смогу. Видимо моё неловкое движение вызвало дикую боль в ноге, и я потеряла сознание. Впервые в жизни, кстати. Пришла в себя уже возле развалин старого дома. Мой рюкзак, который я оставляла на поляне с камнем, лежал рядом. Видимо мой спаситель, поднявшись на обрыв, прихватил ещё и его.
Сквозь полуопущенные веки я разглядывала его. Среднего роста, среднего телосложения, средней внешности. Типичный японский подросток. Не верилось, что он мог поймать меня, падавшую с двадцати метров, потом затащить на эти же метры и, теперь, спокойно складывать вещи в передний багажник моего фикси.
- Ты пришла в себя, – он повернулся ко мне. – Давай обработаем твою рану. Прости, я порылся в твоем рюкзаке. К счастью, там есть аптечка.
- Спасибо тебе.
- Поблагодаришь потом. – Он достал баночку с обеззараживающей жидкостью и ватные тампоны. – Может быть немного больно.
Нежными и аккуратными движениями он стал обрабатывать порез на моей ноге.
- Отлично. Порез неглубокий, только кожа сильно рассечена и поэтому так много крови. Но кости, видимо, не задеты. Отделаешься синяком.
- Ох и здорово. Представляю, какой фурор я произведу в первый день в школе.
- За неделю может и сойдет… В конце концов можно и гольфы надеть. А теперь давай наложим повязку.
Под его ловкими руками повязка вышла аккуратной и даже немного элегантной. Он отошёл к велосипеду, закончил складывать мои вещи и подвел его ко мне.
- Я должен держать велосипед. Попробуй сесть на багажник сама, пожалуйста.
Уцепившись за его протянутую руку, я с трудом встала и на одной ножке допрыгала до велосипеда. Угнездившись на багажнике, вопросительно посмотрела на него.
- Что ж, отправляемся!
И мы отправились. Даже не думала, что мой старый велосипедик может так быстро ехать, да ещё и с грузом. Правда, ехали мы под горку, но я, с перевязанной ногой, которую боялась согнуть, аэродинамики явно не добавляла. Теперь у меня была возможность повнимательнее рассмотреть моего спасителя, вернее его спину.
- Довольно широкая, - неосторожно прошептала я.
- Ага, - Юкизава обернулся ко мне, - дорогу не так давно расширяли, слишком много аварий было зимой на этих склонах.
Я не стала рассеивать его заблуждение относительно того, о чём говорила.
- Хорошо, кстати, что у тебя повязка.
- Это ещё почему? Фетишист?
- Езда вдвоем на велосипеде по городу карается штрафом в двадцать тысяч йен. У меня, конечно, есть немного свободных денег, но тратить их на штрафы, - он негодующе фыркнул. – А так любой полицейский нам поможет или хотя бы приставать не станет.
- Ещё раз спасибо тебе. Даже не знаю, как я смогу отблагодарить тебя. Не скажешь?
- Хм, а что ты готова сделать?
- Что угодно!
- Вот как,.. – парень ненадолго замолчал. – Что ж, я тогда знаю чего просить.
- И что это? – невольно я прикрыла рукой грудь.
- Это только если ты сама захочешь – он немного нервно рассмеялся. – Моя просьба будет более… странной.
- Не волнуйся. – Видя, как он замялся, я преисполнилась невесть откуда взявшейся решительности. – Ты спас мне жизнь. Это величайший долг, который может быть. В самом крайнем случае, если не смогу исполнить твоего желания – просто извинюсь.
- Отличное решение, - засмеялся Юкизава. – Тогда слушай. Моё желание – стань моей невестой на три года в старшей школе и живи в моем доме, ведя хозяйство.
- Мне послышалось?
- Стань моей невестой на три года в старшей школе и живи в моем доме, ведя хозяйство.
- Мне не послышалось! С ума сошёл?!
- Значит, откажешь?
- Конечно, да.
- Ну и ладно.
Он отвернулся и продолжил сосредоточенно гнать велосипед к городу. Я продержалась минут десять.
- Может, что-то ещё захочешь? Ну, вместо того, - прервала я тишину.
- Не бери в голову.
Я посмотрела на небо. Тучи постепенно закрывали гору. Вовремя мы уехали. Я представила, как ждала бы скорую под проливным дождём с саднящей ногой, посреди мокрого леса. Или лежала бы у подножия обрыва с переломанными ногами, а вода постепенно топила бы моё неподвижное тело в грязи.
- Да и мать с отцом никогда не согласятся.
- Это не проблема. Я умею уговаривать.
- Я тебе так нравлюсь?
- Еще со второго класса средней школы. К тому же я не прошу ответа. Просто поживёшь три года со мной, а потом решишь.
- Я не умею готовить.
- Испытывая голод можно довольно быстро освоить азы.
- Ну, если мама разрешит…
- Йи-ии-ха!
Мне показалось, мы немного взлетели. И поехали заметно быстрее.
В больнице дежурный врач осмотрел мою ногу, похвалил повязку сделанную Юкизавой и выдал мне несколько таблеток от возможной головной боли.
Потом мы направились к моему дому. Нога уже почти не болела, поэтому до входной двери я смогла дохромать самостоятельно. Обернувшись, я увидела замершего у калитки, вцепившегося в руль велосипеда своего «жениха».
- И чего стоим? Ты же вроде собрался устраивать переговоры?
- А ты точно согласишься, если я смогу убедить твоих родителей?
- Ты как-то слишком робок внезапно стал. Не уверен в себе?
- Просто хочу велосипед припарковать. Я мигом!
Я открыла дверь.
- Я вернулась!
- С возвращением, доченька. – Мама рассмотрела меня и запричитала, - Ох, что с твоей ногой? А я же говорила тебе, что в горах опасно! Что случилось? Тебе больно? Вызвать врача? Или лучше поедем в больницу?
- Успокойся, мама. В больнице я была, ничего страшного не случилось. Правда, джинсы придётся превращать в шорты.
- Ты уверена?
- А что ещё с ними рваными делать можно?
- Я не про джинсы, глупенькая. Я спросила, уверена ли ты, что всё в порядке.
- Так врач сказал. Просто поверхностная рана, рассечена кожа. Никаких последствий через недельку.
- Что ж, это хорошо. – Мама присела на стул. – А что это за молодой человек позади тебя? Ты уезжала одна же?
- Просто я послушная дочь.
- При чём тут это? И ты вовсе не послушная.
- Ты сказала мне завести себе парня.
- И?
- И вот он!
- Он? То есть, парень?
- Ну, вроде похож. Не девушка точно.
- Как-то ты быстро.
- Сама же постоянно приставала.
- Но не так же – пошла в горы, привела непонятно кого, еще и одежду испортила.
- Мам.
- Что?
- Во-первых, ему явно неудобно, мы тут о нём в третьем лице говорим. А, во-вторых, он не просто парень.
- А кто ещё?
- А ещё он меня спас и он мой жених, если ты согласишься.
- А-а?
- Остальное он объяснит тебе сам, – и я быстренько сбежала наверх.



Через час я не выдержала, тихонько спустилась по лестнице и подкралась к кухне. Юкизава сидел за столом, мирно разговаривая с матерью о всяких пустяках и поедая онигири.
- Это как-то ненормально.
- Заходи, заходи, доченька. Мы тут с Ками-куном как раз обсуждали школу.
- Ты его уже по имени зовёшь?
- Ну, твой жених всё-таки. Да и парень он классный. Повезло тебе.
- Спелись? Так быстро? – я повернулась к Юкизаве. – Ты ей мозги промыл? Как ты это сделал? Ты кто?
- Юкизава Ками. Мы просто поговорили. Твоя мать очень мудрая женщина, к тому же очень любящая свою дочь.
- Ох, Ками-кун, засмущал ты меня. – Мама мелко засмеялась, прикрывая лот ладошкой и отвернулась.
- С ума сойти! Мама, что с тобой? Ты так себя даже в подпитии не вела!
- Ну что ты говоришь, доченька. – Мама покраснела. – Ками-кун, не слушай её, она просто ревнует немного.
- Точно мозги промыл. Плазмой? Ты инопланетянин?
- Юкизава Ками. Я твой одноклассник и жених на три года, забыла?
- О, боги! Дайте мне силы.
- Прекращайте цирк, - отец подошёл сзади и отодвинул меня, входя в комнату. – Ками-кун, надеюсь, ты немного исправишь нашу непутёвую дочь, и она хотя бы говорить поменьше будет.
- Приложу все усилия!
- И вы уже спелись? Успели? Папа, ты когда вернулся?
- Минут двадцать назад. Очень удивился.
- За двадцать минут убедил? Тут без гипноза не обошлось. Скажи мне честно – ты кто?
- Юкизава Ками.
- Это я уже слышала! – я устало махнула рукой. – Ладно, если всех всё устраивает – мне всё равно. Давайте покушаем.
- Последний ужин дома, - всхлипнула мама. – Ты хоть навещай нас.
- Ни за что!
- Конечно, мама, она будет приходить к вам каждые выходные, я обещаю.
- Уже мамой зовёшь?
- Не нервничай ты так, выпей чаю.
Я сдалась и молча пила чай, пока мои родители, перебивая друг друга, разговаривали с подозрительным незнакомцем, отважным спасителем и моим женихом. Устала…


Переезд прошёл очень просто. Огромную сумку с моими вещами Юкизава навьючил на мой многострадальный фикси и мы отправились. Дополнительные вещи, а так же мои учебники и книги отец обещал привезти на неделе. Думаю, его на это обещание сподвигло простое любопытство, а не желание помочь. Ну, и ладно. Главное – результат.
Мой новый дом оказался в самом деле неподалёку. Собственно, в паре кварталов. Невысокое, двухэтажное строение, стилизованное под традиционное, с небольшим садом, в маленьком пруду которого, под табличкой «Владения Леонарда Иммануила Третьего», жила черепашка.
Кухня, ванная, туалет и гостиная на первом этаже, две небольшие спаленки и комната-студия – на втором. Уютно, даже слишком. И очень чисто.
- Это ты сам так всё устроил? – спросила я Юкизаву, стонающего под тяжестью сумки.
- Нет, тут почти всё так и было. – Он воспользовался моим вопросом , чтобы сделать себе перерыв. – Семпай, которой принадлежит дом, после окончания школы уехала на пару лет путешествовать и попросила меня за ним присмотреть. Вот и живу.
- Ого, интересно. А кто эта семпай?
- Ящерица, – ответив так, Юкизава снова схватился за сумку. – Можешь менять тут всё как захочешь. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя дома.
За неделю, что оставалась до начала учебного года, я, под руководством Юкизавы (зови меня по имени, говорил он мне, ха-ха), освоила приготовление яичницы, тостов с джемом и осьминожков-сосисок. На самом деле удивительно, но когда я смотрела, как он с утра уплетает недожаренную яичницу с подгоревшим беконом – мне становилось теплее на сердце. Вскоре, готовила я уже с удовольствием. В первые же выходные, когда вернулась домой, очень удивила маму, забрав её тетрадку с рецептами. А вскоре еще начались занятия. Я не была парией, но особенно близких подруг или друзей у меня никогда не было. Поэтому многое из того, что я узнала благодаря Ками ( да, я всё же стала звать его по имени), было мне в новинку. Возвращаться вместе из школы, заходить в кафешки, готовить уроки, ужинать и смотреть кино. И всё это вдвоём. Всегда есть с кем обсудить новый клип или горячие новости об одноклассниках, погулять или просто молча посидеть в садике, лениво наблюдая как оранжевая в лучах заката, черепаха пытается поймать стрекозу.
Поразительные ощущения. Думаю, я только в эти дни стала понимать, что такое счастье. Нет, конечно, не стоит думать, что я влюбилась в своего неожиданного жениха. Просто он открыл мне столько нового, что чувство благодарности переполняло меня.
Хотя я замечала за ним некоторые странности. Он всегда был очень внимателен, замечая малейшие изменения моего настроения. Но иногда… Иногда на него как будто что-то находило. Он становился молчалив, глаза теряли блеск, и его ответы в такие моменты становились односложными. Я не могла понять, чем вызваны это периодические смены настроения. Они не были регулярными, я не могла уловить никакой закономерности в их появлении. Вот, например, случай, когда мы пошли в магазин.
- Ками, давай зайдем сегодня в «Фэмили март»?
- Конечно. Ты хочешь купить что-то конкретное?
- Знаешь, я подумала – сколько мы ещё будем есть из чашек хозяйки дома? Мы, вроде как надолго устроились, пора обзавестись своей посудой. Вдруг разобьём?
- Эх, а я уже обрадовался, что ты стала думать как заправская домохозяйка. А ты всего лишь о своей неуклюжести беспокоишься.
Он меня поддразнивал, но глаза загорелись радостными огоньками. А когда я купила две чашки для риса - одну поменьше для себя, а вторую – ему, с парным рисунком, он явно был счастлив. А уже через пять минут, когда мы подошли к остановке, глаза его потухли, он побледнел и замолчал. И такие вещи происходили регулярно. Он молчал, а я не решалась спросить, но наблюдала внимательно. И вот однажды вечером к нему кое-кто пришел. Я уже видела этого человека, он приходил несколько раз, когда я только переехала к Ками. Ками сказал, что этот человек – опекун хозяйки дома. Они почти не разговаривали, так что я никак не могла понять их взаимоотношений. Но в этот раз этот человек пришёл как раз в период, когда Ками опять загрустил и сидел на пороге дома. Я увидела Младшего (так его почему-то называл мой жених), из окна второго этажа и спускалась поприветствовать гостя. Шлёпая по лестнице, я услышала их беседу и замерла от неожиданности.
- Ты опять в меланхолии, юный Ками?
- Не юный, а не успевший состариться, будет вернее.
- Какие твои годы…
- Ты знаешь сам, какие… Года три, в лучшем случае и - пшик! – Ками взмахнул рукой, как будто стряхивая мусор со стола.
- Ты уверен?
- Старый храм разрушен и сгнил, сидэ на симэнаве вокруг священного камня я вешаю сам, даже моё болото исчезает. Последний жрец ушёл, и кому я теперь нужен?
- Вспомни своё прошлое. Мы ведь спорили с тобой, ещё когда император Сатохито объявил начало эпохи Камбун6. Не ты ли тогда утверждал, что люди – лишь пища богов и ценности не имеют.
- Что ж, ошибаются все. Даже вы, мудрые и могучие, ошиблись с людьми – не так ли?
- Уел, - Младший засмеялся. – И всё же я не пойму, почему ты загрустил именно сейчас. То, что такой конец неизбежен, ты знал уже давно. И я всегда думал, что тебя это не сильно волнует.
- И не волновало. В конце концов, умереть я не могу, ведь я и не рождался. Просто ещё одна капля дождя упадёт в лужу и станет чем-то большим. Что в этой капле ценного? Ведь лужа – значительнее… Так я думал. Такой дурак был.
- Что изменилось?
- Я изменился. Жизнь изменилась. Всё вокруг изменилось. Она, - Ками махнул рукой в сторону двери, - пришла.
- Удивительно. Простая девочка. Я проверял – правда, обычный человек.
- Сам в шоке.
- Ты будешь ей говорить?
- Нет.
- Будет ли это справедливо по отношению к ней?
- Кого волнует справедливость? Это будет добрее. Исчезну я – исчезнет и память обо мне. Был, и не стало.
- Как твоё болото.
- Да, пока лежит снег, это просто ложбина наполненная снегом. Когда снег растает – это болото и гибель для любого. Ударит мороз – вновь, просто впадина на плече горы.
- Ты уверен, что она забудет?
- Уж в этом-то я уверен. Много я встречал ками, и всех забывали, как только они уходили. Или их забывали и тогда они уходили.
- Бедный старый молодой бог, - Младший шагнул к Юкизаве и обнял его. – Я не смогу сказать тебе, что ты не прав, я не смогу тебя утешить. Но, я знаю одну вещь. Надежда – помогает. Я не знаю, как. Я не знаю, когда. Чем дольше я живу, тем меньше я понимаю, как это всё работает. Но люди, люди слишком часто делали невозможное. Я приду ещё. Пока же, мне пора. И помни, что я сказал. Надежда.


На негнущихся ногах я поднялась наверх, надеясь, что Ками меня не заметит, и упала на кровать в своей комнате. Вот значит в чём разгадка его имени и фамилии7, вот почему он такой странный, вот почему он смог спасти меня и почему родители согласились отпустить меня с ним. Обманщик и подлец! И трус! Древний бог, который исчезает, потому что люди перестали в него верить. Осколок прошлого, который решил поиграть в юность. Негодяй! Он научил меня жарить бекон и готовить яичницу, делать осьминожков из сосисок и скатывать онигири. Я купила нам парные чашки для риса. Мерзавец! Он, видите ли, исчезает! Питекантроп горный! А я? Обо мне он подумал? « Просто забудет»! Панда лысая! Да я его… Я его… Я…
Я его спасу! Я буду верить в него и удержу здесь, рядом. Я буду с ним, и он не исчезнет. Я подарю ему обычную жизнь, полную серых будней, сырой яичницы и тяжёлой учёбы. Я уверена, что смогу. Младший сказал же, что надежда есть. Я буду верить!


1- Гэта (яп. 下駄) — японские деревянные сандалии в форме скамеечки, одинаковые для обеих ног (сверху имеют вид прямоугольников со скруглёнными вершинами и, возможно, немного выпуклыми сторонами). Придерживаются на ногах ремешками, проходящими между большим и вторым пальцами. В настоящее время их носят во время отдыха или в ненастную погоду[1].
2- Тайко — семейство барабанов, используемых в Японии. Тайко (яп. 太鼓) обозначает «большой барабан». Вероятнее всего, эти барабаны были завезены из Китая или Кореи между III и IX веками, а после IX века изготавливались местными мастерами.
3- Гакуран (яп. 学らん) или цумэ-эри (яп. 詰め襟) — мужская униформа во многих средних и старших школах Японии. Обычно гакуран чёрного цвета, но в некоторых школах может быть тёмно-синего или коричневого цветов. Гакуран происходит от вида прусской военной формы. Слово является комбинацией иероглифов гаку (学), означающего «учиться» или «ученик», и ран (らん или 蘭), означающего Голландия или, исторически в Японии, вообще весь Запад; таким образом, гакуран переводится как «Западный ученик». Такую же одежду носят школьники в Южной Корее и носили в Китае до 1949 года.

4- Минка (яп. 民家) — традиционный японский дом, встречающийся в наши дни, главным образом, в сельской местности. В контексте деления общества на четыре класса по роду занятий, минка был жильём крестьян, ремесленников и торговцев, то есть касты, не принадлежащей к самураям, но подобная коннотация давно не существует в современном японском языке и любой жилой дом в традиционном японском стиле можно упрощённо называть «минка».
5- Симэнава (標縄・注連縄・七五三
;
;
;
;縄, буквально «ограждающая верёвка») — верёвка, сплетённая из рисовой соломки, с прикреплёнными бумажными лентами сидэ, которой в традиционной японской религии синто отмечали священное пространство[1]. Могут иметь различный диаметр. Симэнава размещают при входе в синтоистские святилища, на вратах-тории, священных ориентирах. Также этими верёвками окружают разные предметы, чтобы отметить место, где являлись ками; помечаются деревья, которые, как полагается, населены духами кодама. Вырубка этих деревьев, по-преданию, приносит несчастье.

6- 1661
寛文 Камбун Щедрое искусство Сатохито
5 марта 1663 года

7- Юкизава ( Юки+ зава Снег+болото) Ками (ками – может нести значение божество, волосы, страница книги – в зависимости от иероглифов написания)